После посадки я вылез из кабины и подошел к Федору Семеновичу. Мотор самолета еще работал, поэтому мне пришлось почти кричать:
— Товарищ инструктор! Учлет Сорокин ознакомительный полет по кругу выполнил!
— Не боялся? — улыбаясь, спросил Рубанов.
— Нет!
— Как же нет, когда ты за борт держался?
Я не знал, что отвечать.
— Ну добро, Сорокин, успокойся! Летать ты будешь.
Теперь мы совершали учебные полеты почти ежедневно. Дни стояли ясные, безоблачные. Южный ветер еле-еле шевелил листву на верхушках деревьев, растущих вблизи аэродрома. Погода была как по заказу для нас, новичков: летайте спокойно! И мы летали. Наш инструктор Федор Семенович внимательно следил не только за тем, что мы делаем в полете, но и за выражением наших лиц. Очень хотелось ему сделать из нас отличных летчиков — смелых, уверенных, быстро соображающих.
Терпеливо, бережно помогал Рубанов отстающим.
— Нельзя же сразу вешать нос! Держи голову выше! — тоном приказа обращался он к своему ученику после неудачного полета.
В самостоятельный полет я вылетел первым из учлетов нашего выпуска. Не скрою: было немного страшновато, и в то же время радость и гордость распирали меня.
— Учтите: на первом сиденье — мешок с песком, — напомнил Рубанов и тут же добавил: — Вас будут контролировать с земли, но вы об этом не думайте, держите положенную скорость, развороты делайте координированно, особенно внимательно заходите на посадку. Если промажете, уходите на второй круг. Действуйте спокойно.
…Полет по кругу я произвел правильно, но на посадке растерялся. Промазав, я старался прижать самолет к земле и еще больше усугубил ошибку, так как скорость увеличилась. Вижу: мне дают отмашку красным флажком, — значит, надо уходить на второй круг. Я подчиняюсь сигналу, но, растерянный, забываю перевести самолет в угол набора. Опомнился только тогда, когда почувствовал, что мой самолет вздрагивает: по фюзеляжу и плоскостям колотили головки подсолнухов. Значит, я уже за границей аэродрома. Поспешно беру ручку на себя и, набирая высоту, ухожу на второй круг. На этот раз я посадил самолет точно у «Т» на три точки, как положено. К кабине подбежал инструктор.
— Сидите, Сорокин! — крикнул он. — Сделайте еще один полет по кругу.
У меня отлегло от сердца.
Второй полет прошел удачно. После моего доклада Федор Семенович протянул мне руку и сказал, довольно улыбаясь:
— Задание выполнили. Поздравляю вас с первым самостоятельным вылетом и желаю дальнейших успехов.
…Вскоре, получив отпуск, мы выехали в лагеря. Поселились в маленьких, тесных и неудобных палатках, питались довольно скудно. Но мы были молоды, здоровы, крепко дружили, а главное, у нас была цель — стать летчиками. Лишь отвратительная погода огорчала: хмурые тяжелые облака круглые сутки висели над нашим лагерем, густая сетка мелкого назойливого дождя укутывала дали. В такие деньки приходилось только мечтать о полетах.
Мы часами сидели в палатках продрогшие, «отсыревшие», приунывшие. Но молодость брала свое: хором пели любимые песни, кто-нибудь рассказывал забавные истории, а вечерами ходили в городской клуб на танцы.
Сколько радости было, когда ветер наконец разогнал тучи и над нами широко раскинулось ясное синее небо. Возобновились полеты по кругу, в зону. И с каждым новым полетом мы все увереннее чувствовали себя в воздухе.
Незабываем день, когда мы окончили аэроклуб. За время занятий мы крепко подружились и с инструктором, и друг с другом. Жаль было расставаться: аэроклуб стал для нас второй семьей, вторым домом.
И когда Рубанов предложил мне остаться работать в клубе инструктором-общественником, я с восторгом согласился.
Еще бы — совсем недавно я сам впервые пришел в аэроклуб, а теперь буду учить других. То, что мне удалось усвоить за время напряженной учебы, должен передавать новичкам. Конечно, чувствовал я себя, как говорят, на седьмом небе. Как же не ликовать! Год назад профессия летчика казалась мне недоступной, и вот другие станут учиться у меня и наверняка переживать то же самое, что переживал и я, глядя с благодарностью на своего инструктора Федора Семеновича Рубанова.
Ежедневно я посещал аэроклуб и готовился приступить к своим обязанностям инструктора-общественника. На заводе мои дела шли успешно — я стал кузнецом высшего тогда четвертого разряда. Большое физическое напряжение в часы работы на заводе пошло на пользу: во время полета я чувствовал себя свободно, уверенно. Теперь я понимал, что не ошибся в выборе профессии. Авиационная практика подтвердила, что летчику необходимо обладать большой физической силой и выносливостью.