— Похоже, что так, — отозвался Динни, выколачивая трубку.
— Когда что-нибудь выходит не по его, Пэдди лягается, как взбесившийся верблюд, — изрек Тупая Кирка, которому тоже хотелось вставить словцо.
— Да уж будьте уверены, — поддакнул Дэлли.
— А не все ли равно, как он лягается, если девочки не хотят больше с ним знаться, — сказала Салли.
— Правильно, бабушка, — отозвался Билл.
— А кто такой этот Льюшес Гэджин? — спросил Тэсси.
— Младший брат их отца, — ответил Динни. — По-видимому, это он нанял адвокатов, чтобы защитить права девочек. У него зуб против Пэдди — тот обставил его на пивных акциях. Пэт пишет: «Этот наш дядюшка, в сущности, просто старый пьянчуга, но, впрочем, довольно мил». Он собрал кучу улик против Пэдди, так что если дело дойдет до суда, тому не поздоровится.
— Пусть меня повесят! Похоже, что Пэдди допрыгался наконец! — усмехнулся Тэсси.
— Когда сэр Патрик укладывал чемоданы, дядя Льюшес вызвал полицию, чтобы помешать ему прихватить с собой что-нибудь из дома, — с довольным видом присовокупил Динни. — И этот же самый дядя Льюшес был посаженным отцом на свадьбе Пэм две недели назад.
— За кого же она вышла замуж — за своего «нищего художника»? — осведомился Тэсси.
— За него, — сказал Динни.
— Шон Десмонд сражался в Испании в рядах Интернациональной бригады, — вмешался Билл. — Он хороший парень. Был ранен, приехал сюда, к Пэм, и они поженились.
— Еще бы! — хмыкнул Тупая Кирка. — Я бы на его месте тоже не стал зря время терять. Хотя, по правде говоря, за кем бы я приударил, так это за ее сестрицей. Черт побери! Я, кажется, закажу себе новую пару да и дерну в Мельбурн попытать счастья.
Тупая Кирка подмигнул Динни и хитро покосился на Билла.
— Можешь не трудиться понапрасну, — сказал Динни. — У Пэт уже есть кое-кто на примете.
— Кто же он такой, собака! — воинственно вскричал Тупая Кирка. — Кто он, что перебежал мне дорогу и застолбил этот участок перед самым моим носом?
— А ну тебя, Тупая Кирка, старый болтун! — засмеялась Салли. — Неужто ты воображаешь, что найдется девушка, которая захочет на тебя взглянуть.
— Ах, сердце мое разбито! Сердце мое разбито! — причитал Тупая Кирка, скаля зубы и поглядывая на Билла, и смысл его причитаний был ясен всем.
Билл отвечал на эти поддразнивания молчаливой улыбкой. Он понимал, что Динни и его дружки хотят, чтобы он поступил примерно так, как советовал Тупая Кирка: купил себе новый костюм, поехал в Мельбурн и женился на Пэт. Но Билл не хотел посвящать их в то, что происходило в его душе, а он все еще боролся со своей любовью к Пэт. Все эти старики были на стороне Пэт, Билл знал это. Сентиментальные романтики, они воображали, что счастье зовет его — стоит только протянуть руку… «Женись на этой девчонке, черт тебя побери, а там будь что будет», — сказали б они ему, если бы он спросил у них совета. Все, кроме Салли. Билл видел, что она разделяет его сомнения. Она, как и он, боялась, что огонь, который опалил его и Пэт, может скоро угаснуть. Этот огонь сжигал Билла, но юноша не мог позволить себе свернуть с того трудного, ответственного пути, который он избрал, и не мог объяснить этого Динни и его товарищам.
Поэтому в ответ на их лукаво-испытующие и сочувственные взгляды он только сказал небрежно:
— Что ж, передай ей от меня привет, Динни! — И, сбегая по ступенькам веранды, бросил всем на прощанье: — До скорого!
Глава XXIV
Дафна поступила официанткой в ресторан в Боулдере. Ее радовало, что она снова становится на ноги. Она поднималась ни свет ни заря, чтобы к семи утра быть на работе. Предполагалось, что к семи вечера она будет уже свободна; кроме того, ей обещали двухчасовой перерыв днем и небольшую передышку утром. Но в первый же день она проработала, не присев, с утра до поздней ночи и вернулась домой, еле держась на ногах от усталости.
— Работы — ну просто не продохнешь! — сказала она уныло. — Нас там всего две официантки, а третья, старшая — мисс Шипшенкс, — настоящая стерва. Айви, вторая официантка, говорит, что она только и смотрит, как бы навалить на нас побольше работы. И скорее удавится, чем позволит отдохнуть днем.
— Понимаю, понимаю, детка, — сказала Эйли. — Представляю себе, что это за особа. Ей нужно, чтобы ты все время чувствовала, кто тут хозяин, и сбивалась с ног.
— Вот именно, — улыбнулась Дафна. — Айви говорит, что Шипшенкс живет со стариком Догерти и стоит кому-нибудь из девушек взглянуть на него, как у нее душа уходит в пятки. Она и румянится, и волосы красит, и наряжается как молоденькая, а все без толку. Таким, как она, — сухим да сморщенным — совсем это не к лицу. А уж голос! Ну просто ржавой пилой по железу. Так и скрежещет в ушах.