— Да зачем я пойду? — повторила Салли, но Динни заметил, что она скорее обращается к самой себе, чем к нему. — Что может мне сказать Пэдди Кеван и какое это имеет для меня значение?
— Кто его знает… — Динни чувствовал, что любопытство ее задето.
Салли ничего не простила Пэдди Кевану и все так же горячо ненавидела его за то зло, которое он причинил ее семье, но ей хотелось все же узнать, что он ей скажет в свое оправдание. Она догадывалась, что он за этим ее зовет. Зачем бы еще могла она ему понадобиться?
— Я пойду, — сказала она вдруг. — Но вы, Динни, должны пойти со мной.
На следующий день после обеда Салли надела свое лучшее платье и шляпу, натянула черные лайковые перчатки, которых не надевала уже давно.
— Идти так идти, — ворчливо сказала она Динни. — Надо поскорее с этим разделаться.
Сиделка, которую Динни уже видел в прошлое свое посещение, провела их наверх к Пэдди. Салли она улыбнулась, как старой знакомой.
— Здравствуйте, миссис Гауг, — сказала она. — Вы меня, верно, не помните, а я вас знаю.
— Ваше лицо знакомо мне, — отвечала Салли, — но я…
— Я вам все объясню потом, — сказала сиделка.
Она прошла вперед — стройная, грациозная фигурка в белом халате; отвороты ее большого чепца колыхались словно крылья.
— Миссис Гауг и мистер Квин пришли навестить вас, сэр Патрик, — сказала сиделка, склоняясь к своему пациенту, который, видимо, задремал.
— Ох! Миссис Салли! — воскликнул Пэдди, и подобие прежней ухмылочки проползло по его изнуренному болезнью лицу. — Так вы все-таки пришли! Я знал, что вы придете… чтобы свести со мной счеты.
— Я давно покончила с вами все дела, — отрезала Салли. — Динни сказал, что вы хотите мне что-то сообщить, и я пришла, чтобы выслушать вас, вот и все.
— Присядьте, — сказал Пэдди, насупившись. — Ничего с вами не случится, если вы посидите возле меня… пока я буду говорить…
Он дышал тяжело, прерывисто. Сиделка подала ему лекарство. Пэдди выпил его и с трудом перевел дыхание. Он, видимо, испытывал злорадное удовлетворение оттого, что заставил Салли прийти к нему.
— Вам, небось, приятно видеть меня в таком состоянии. Жалкий, больной… Впрочем, денег у меня еще достаточно, куча денег… Этого ведь я и добивался — денег. Ну что ж, и добился. А как?.. Это вы не хуже меня знаете. Но покаяние облегчает душу, если верить отцу Флину, и, кажется, уже настало время замаливать грехи.
— Никогда и ничем вы не искупите зло, которое причинили мне и моей семье. — Салли говорила решительно и бесстрастно: пусть не воображает, что она пойдет с ним на мировую.
— Так и знал, что вы это скажете.
Несмотря на свою слабость и постоянную, неутихающую боль, Пэдди, казалось, получал своеобразное удовольствие, забавляясь враждебностью Салли. С язвительной усмешкой разглядывал он ее суровое поблекшее лицо и прямую неподвижную фигуру.
— А ведь вы не все знаете. Я потерял кучу денег, когда Пэт и Пэм — этакие свиньи неблагодарные — отказались от моих услуг. Но я еще богат… И уж если говорить начистоту, так начало этому богатству было положено много лет назад, в тот день, когда я украл акции у вашего Морри…
Ну вот, теперь она знает. Пэдди осклабился, наблюдая за Салли. Глубоко запавшие глаза его блестели, бледное лицо с дряблыми, обвисшими щеками сохраняло обычное вызывающее и наглое выражение.
Салли посмотрела на него, и ее руки в поношенных лайковых перчатках непроизвольно сжались.
— Не скажу, чтобы я жалел об этом, — хихикнул Пэдди и продолжал безжалостно: — Морри всегда был простофилей, ему бы нипочем не извлечь из этих акций того, что сумел извлечь я. Он бы все равно проиграл их в карты или потерял в каких-нибудь дурацких спекуляциях. Ну, а я держался крепко, пока акции Большого Боулдера не поднялись в цене. С этого ведь я и полез вверх, а там и пошло, и пошло.
— Да, это даже помогло вам засадить Морриса и Тома в тюрьму и отнять Эми у Дика. — Голос Салли прозвучал жестко, деревянно, словно хруст сухих сучьев под ногами.
В первую минуту можно было подумать, что ее слова произвели впечатление на Пэдди и он удручен сознанием своей вины. Но почти тут же он поднял в знак протеста свою костлявую руку. На мизинце сверкнул бриллиант, и этот блеск отразился в глазах Пэдди.
— Вы не можете винить меня за Эми, — с некоторым даже торжеством воскликнул он. — Я любил ее… не меньше, чем Дик. Клянусь богом, я бы и сейчас снова все сделал, чтобы заполучить ее.
Салли встала. Динни понял, что она узнала от Пэдди то, что ей было нужно.