Выбрать главу

— Я бы этого не сказал, — укоризненно возразил Том. — У нас немало единомышленников в Австралии, хотя очень многие еще не понимают того, что происходит.

— И не хотят понимать, — вставил Билл.

— Вот именно, — согласился Том. — Большинство тех, кто не пришел сегодня на наш митинг, как раз люди такого сорта. Хотя бы Дафна и Дик. Есть, конечно, и другие, — тем все отлично известно, только их это мало беспокоит. Им наплевать на всех и на вся, лишь бы их не трогали. Но не забудь, что кое-кто из наших ребят сражается в Интернациональных бригадах, что шесть наших девушек отправились в Испанию сестрами, что для приобретения медицинского оборудования и оказания медицинской помощи у нас собраны тысячи фунтов стерлингов.

— И все же это жалкие крохи по сравнению с тем, что мы должны были бы сделать, — проворчал Билл.

— Мы и сегодня немало собрали, — напомнила ему Салли.

— Двадцать фунтов, — подтвердила Эйли, просветлев. — Половину дали югославы, да Динни пожертвовал Пять фунтов.

Билл взглянул на Динни с благодарной улыбкой.

— Хорошо хоть, что ты с нами, Динни!

Глаза Динни смеялись. Ему приятно было видеть, что Билл повеселел.

— Если бы не было таких ребят, как ты, Билл, чтобы продолжать наше дело, — сказал он, — я бы давно сыграл в ящик.

Билл встал, потянулся, взъерошил волосы.

— И я буду продолжать его, — с мальчишеским задором крикнул он. — Насчет этого можешь не тревожиться, Динни. Просто очень уж меня пришибло, когда я понял, какая это трудная задача — пробудить народ на приисках — и каким, можно сказать, провалом кончилась сегодняшняя наша затея. А ведь я, признаться, воображал, что весь Боулдер сбежится послушать этого щенка, Билла Гауга.

Две-три минуты назад он слышал, как хлопнула входная дверь, и по коридору тенью промелькнула Дафна, насквозь промокшая, в забрызганных грязью чулках и туфлях, с веточкой облетевшего миндального цвета, жалко повисшей в волосах. Почему она в таком виде вернулась с танцев? И так рано, гораздо раньше обычного? Это встревожило Билла, пожалуй, не меньше, чем провал митинга. Забеспокоилась и Эйли. Она тут же встала и прошла к Дафне в комнату.

— Мальчик утомился, надо ему ложиться спать, — решительно заявила Салли.

Она принялась торопить своих стариков, которые уже надевали пальто, и быстро выпроводила их за дверь. Потом поцеловала Тома и Билла и, отступив на шаг, долгим взглядом посмотрела на них; в глазах ее блеснули слезы.

— Смотрю я на вас, и мне кажется, что в этой вашей дружбе живет частичка Дика, — быстро проговорила она и исчезла во тьме, где клубился ветер.

— Бедная бабушка, — прошептал Билл, — она все еще оплакивает отца, а я почти не помню его.

— Иной раз я просто забываю, что ты не мой сын, Билл. — Том говорил низким, проникновенным голосом, как всегда, когда бывал взволнован. — Хотел бы я, чтобы мой Дик больше походил на тебя, — добавил он, и от Билла не укрылась грусть, прозвучавшая в этих словах.

— Я иногда думаю… — Билл помедлил и затем продолжал: — Может быть, потому Дик такой… может, он считает, что ты обделяешь его, отдавая мне то, что по праву принадлежит ему. Вот он и живет по-своему и откололся от нас — из чувства протеста.

— Возможно, — сказал Том. — Но я никогда ни в чем не обделял Дика, я просто не делал между вами различия. Да иначе и быть не может. Он должен понимать это.

— Когда-нибудь поймет, — заверил его Билл. — И почувствует — так же, как я это чувствую, — что мы с ним самые настоящие братья, какими были ты, Том, и мой покойный отец.

— Спасибо, дружище! — Том сжал руку Билла. — Я рад слышать, что ты так думаешь.

В комнату вошла Эйли, на лице ее были написаны смятение и тревога.

— Что-то случилось с Дафной, — сказала она. — Она не говорит мне, в чем дело. Лежит на кровати, отвернулась к стене и плачет навзрыд. И только твердит: «Уйди, мама! Оставь меня одну! Оставь меня одну!»

— Наверно, поссорилась с О'Брайеном, — сказал Том.

— Что-то у них произошло, — с беспокойством сказала Эйли. — Обычно он привозит ее домой после танцев. А сегодня она, как видно, шла пешком. Платье и туфли у нее все в грязи и насквозь мокрые.

— Если это означает разрыв с Уолли, тем лучше, — сказал Билл. — Переболит и пройдет.

Однако его беспокоило не меньше, чем Эйли, почему Дафна вернулась домой в таком виде и плачет. Когда Том и Эйли ушли спать, он тоже растянулся на своей складной койке — она стояла на веранде, неподалеку от дверей в комнату Дафны, и тут до него отчетливо донеслись приглушенные рыдания девушки. Этого он не мог вынести.