За все эти годы, что они прожили вместе, Фриско ни разу не дал ей повода для ревности, но Салли с болью в душе задумывалась порой о том, что в их чувстве, пожалуй, уже нет былого романтического пыла. Они привыкли друг к другу и стали похожи на обыкновенную добропорядочную супружескую пару. Эта мысль огорчала ее, хотя и казалась нелепой. Салли и на этот раз поспешила отогнать ее прочь и тут с удивлением услышала, как Пэт рассуждает о гибельных последствиях, которые могут иметь для всего мира события в Испании. Интересно, подумала Салли, говорит она это для Билла или и в самом деле сознает, что представляет собой угроза фашизма и войны.
У Пэдди есть капиталовложения в Испании, рассказывала тем временем Пэт. И как-то раз, отправившись туда, он взял с собой Эми и их. Там они познакомились с представителями левых партий, которые уже тогда боролись за республику. Пэдди, конечно, ничего этого не знал. Он был бы вне себя от возмущения, если бы хоть на минуту заподозрил, с кем они водят дружбу.
Потом Пэт принялась рассказывать о Шоне и о колонии художников близ Барселоны — тут у них с Биллом завязался горячий спор о силе и значимости анархистского движения в Испании. Пэм поддержала сестру, и Биллу порядком досталось от обеих. Салли улыбнулась, представив себе, как удивился бы Пэдди, если б узнал, каких крайних взглядов придерживаются его «дочки».
До чего странно складываются и переплетаются человеческие судьбы, размышляла Салли. Кто бы мог подумать, что такой вот Пэдди Кеван, выбившийся в люди на приисках, станет тревожиться за целость своих капиталов где-то в Испании? И что та же Испания сведет вместе Билла и падчериц Пэдди, объединив их в борьбе с ним и ему подобными? Неужели правда, что события в Испании могут как-то затронуть и ее, Салли Гауг, неужели там назревает новая мировая война, как говорит Билл? Салли вздрогнула при одной мысли об этом.
Молодежи, видимо, нравилось спорить. Нет, призналась себе Салли, у нее другие представления о том, как должны вести себя влюбленные; впрочем, если Билл нашел девушку, с которой он может поговорить на интересующие его темы, и они оба получают удовольствие от политических споров — тем лучше. Ей было приятно, что Пэт и Пэм внесли столько оживления в этот устроенный ею вечер и что сама она понравилась им.
После этого девушки часто заходили вечером навестить миссис Гауг — и при Билле и без него. Пэт усаживалась на ступеньки веранды послушать рассказы Динни и его приятелей, а Пэм забиралась куда-нибудь в уголок и делала наброски со стариков и с миссис Салли. Она попросила Салли повесить фонарь на заднюю стенку веранды, у которой обычно сидели гости, чтобы свет падал как раз на них, и, пользуясь тем, что никто не обращает на нее внимания, с головой уходила в работу, Салли не нравились ее рисунки. Зато сама Пэм очень ей нравилась — и даже больше, чем Пэт. Помогая Салли накрывать стол к ужину, Пэм с увлечением рассказывала ей о Шоне: он был ранен, но теперь ему уже лучше, и он собирается в Австралию; они хотят пожениться, как только он приедет, а потом подыщут себе мастерскую, чтобы можно было и жить там и работать. Пэт же, как правило, сидела со стариками, явно предпочитая их рассказы и споры задушевным беседам с миссис Гауг; впрочем, случалось, что и она изъявляла желание помочь собрать на стол. Салли предпочла бы даже, чтобы она этого не делала. В их отношениях была какая-то натянутость, словно привязанность к Биллу заставляла каждую быть настороже.
Как-то вечером, когда Салли и Пэм, расставив чашки и нарезав пирог, ждали, пока закипит вода в большом чайнике, до их слуха донесся голос Пэт, бойко задававшей кому-то вопрос за вопросом, а потом ее звонкий смех.
— Пэт, кажется, счастлива, правда? — задумчиво заметила Пэм. — Жизнь словно переменилась для нас с тех пор, как мы стали бывать в вашем доме, миссис Гауг, — так приятно знать, что можно зайти к вам и что вы встретите нас, как друг.
— А Билл разве не друг ваш? — Салли подняла брови, глаза ее улыбались.
— Конечно, друг, — серьезно сказала Пэм. — Пэт, по-видимому, влюблена в него… но трудно сказать, что и» этого получится. Билл далеко не так сильно увлечен ею, как она им. Он считает Пэт пустоголовой вертушкой — это у нас такое любимое выражение, — говорит, что на нее трудно положиться.
— А вы тоже так считаете? — спросила Салли.
— Нет, — медленно произнесла Пэм. — Но дело в том, что Пэт нуждается в любви куда больше, чем я. У меня ведь есть мое искусство.
— А по-моему, — Салли сняла с угольев кипящий никелированный чайник и стала переливать из него воду в цветастый фарфоровый, который она обычно ставила на стол, — по-моему, нечего за них тревожиться, лишь бы они были счастливы, верно?