В домишке из гофрированного железа, стоявшем среди высоких редких деревьев на холме, усыпанном черным железняком, завязалась долгая беседа.
В комнатах было чисто и опрятно, хотя все было положительно забито книгами и газетами. На полках, сделанных из ящиков для фруктов, стояли и лежали книги, а на них пачки газет. Стол украшал кувшин с белыми маргаритками. Мэр показал Пэт и Пэм бутылочки с крупинками золота, найденного в зарослях или намытого при опробовании породы.
Мэр тоже был уверен, что Булонг еще покажет себя, когда на Марго по-настоящему возобновятся работы.
Напротив, через дорогу, виднелась покривившаяся хижина какого-то старателя, а перед ней — горшок с красными лилиями, горевшими, как огонь, на фоне зеленого ставня.
Динни пошел поговорить с хозяином хижины и вскоре возвратился, посмеиваясь.
— Можно подумать, что они священные или невесть какое диво, эти его лилии, — сказал он. — Ни о чем другом говорить не может. Как он их достал да как за ними ухаживал, как оберегал во время засухи. Эти лилии — все его богатство. Да ему ничего больше и не надо.
— И неудивительно, — прошептала Пэм.
Их было всего две хибарки на многие мили вокруг, и в этом опаленном солнцем краю, на земле, усеянной черным железняком, красные лилии казались чудом красоты.
— Ну, нам пора, — немного погодя сказал Динни. — Не хотите ли проехаться с нами на ферму, мистер мэр?
Старик заколебался.
— Но мне не на кого оставить собаку, — возразил он.
— А мы и ее возьмем с собой, если Пэт и Пэм не возражают.
— Она сядет в ногах, и я буду держать ее, — обрадовался мэр.
— Конечно, мы потеснимся! — с готовностью сказали девушки. Они подвинулись, и старик вместе с собакой влез в машину.
Овцеводческая станция, точно затерянная деревушка, стояла среди густого леса. Расчищенные среди зарослей выгоны с побуревшей на солнце травой казались коричневыми островками, а выбеленные известью строения из гофрированного железа, словно грибы, возвышались над красной землей. Когда «Джейн» поравнялась с ними, путники увидели, что домишки совсем ветхие, с осыпающейся известкой. Деревянные веранды у них покосились и рассохлись. Две ветряные мельницы царапали небо своими крыльями. Они стояли у запруды, до половины наполненной грязной водой; рядом пышно зеленел огород и росло несколько подстриженных фруктовых деревьев — апельсинных, лимонных и фиговых.
— Да, это не похоже на большие овцеводческие станции на Севере или на Юго-Западе, — заметил Динни. — В наших краях разводить овец и рогатый скот — нелегкое дело: почти каждое лето засуха и, значит, нехватка кормов и воды. Ума не приложу, как только Боб Браун справляется со всем этим. Правда, работает он не жалея сил, да и жена не отстает от него. И всегда веселая, как птичка. Она вырастила здесь шестерых детей, а ведь жизнь у нее одинокая, трудная; бывает, что месяцами не видит ни одной белой женщины.
Как только «Джейн» въехала во двор фермы, мистер и миссис Браун вышли навстречу гостям.
— Вот уж не думала, не гадала, — с сердечной улыбкой приветствовала их миссис Браун.
— Уж будто! — осклабился Динни. — А мы полагали, что вонгаи известят вас о нашем прибытии.
— Они и известили, — кивнул Боб Браун, и на его добродушном лице заиграла ответная улыбка. — Половина орды прибежала к нам сообщить, что Динни Квин и миссис Салли разъезжают по округе в своем старом автомобиле, а он у них плюется, как годовалый верблюжонок. «Уж и красивые же у них там девушки, на заднем сиденье, — сказали они нам. — Одна все рисует картинки». — Браун сделал несколько быстрых взмахов рукой, изображая карандаш, летающий по бумаге. — «А другая все спрашивает, спрашивает без конца. Чарли сказал, что они дочери Пэдди Кевана».
— Мы не дочери Пэдди Кевана, — разом возмутились Пэт и Пэм.
— Пэт и Пэм Гэджин, — представил девушек Динни. — Уж можете не сомневаться, вонгаи все на свете знают.
— Заходите, заходите в дом, — настойчиво приглашала миссис Браун. — Вы, конечно, у нас ночуете?
Солнце уже висело низко над горизонтом, и Салли с беспокойством поглядывала на запад. Ей отнюдь не улыбалось вести расхлябанную машину в темноте по неровной дороге; зрение у нее было далеко не прежнее, а фары еле светили и могли в любую минуту отказать.
— Нам, право, через несколько минут пора в путь, — нерешительно проговорила она.
— А мы не могли бы остаться? — в один голос воскликнули Пэт и Пэм.
Салли понимала, что это посещение уединенной, скромной скотоводческой станции в новинку для девушек, и ей не хотелось их огорчать.