Динни со своими друзьями немало толковал о том, как отразится этот закон на Австралии. Фриско делал вид, что ему это известно, но он чересчур занят своими делами и не может вести дискуссий с Динни.
Жителей приисков очень беспокоило, что наводнение рынка «дикими акциями», явившееся одной из отличительных особенностей недавнего процветания, а также захват обширных участков иностранным капиталом могут лишить местное население тех выгод, которые ожидались от введения премий за добычу золота.
Депутат Законодательной ассамблеи мистер Норберт Кинан обратил внимание парламента на то, что последнее время биржа положительно наводнена «дикими акциями». Кинан заявил, что это беспримерный случай в истории золотопромышленности; масштабы, в которых практиковался выпуск акций последние два года, не могут не навести на самые печальные размышления. На рынке предлагались не только так называемые рудники, на которых не было проведено никаких или почти никаких изыскательских работ, но даже концессии на обширные участки, находящиеся в совершенно девственном состоянии.
Золотопромышленники в Калгурли и Боулдере соглашались с мнением Кинана о том, что изыскательские работы должны быть обусловлены известными правилами и ограничениями и что министр горной промышленности не должен санкционировать переход участков или шахт из рук в руки без соблюдения определенных условий. Так, они полагали обязательным доводить до сведения соответствующих инстанций имена всех заинтересованных лиц, цену, по которой участок был приобретен, а также его продажную цену.
Многие считали предоставление компаниям обширных резерваций в момент, когда стоимость золота повышается, явлением совершенно недопустимым и ничем не оправданным. Цена на золото была достаточно высокой, чтобы солидные компании находили для себя выгодной разработку недр на обычных условиях, а потому нечего разрешать им замораживать тысячи акров в условиях необычайно благоприятной конъюнктуры. Некоторые крупные концессии, возможно, и привлекли в Австралию большие капиталы, но страна могла бы обогатиться еще больше, если бы старателям были предоставлены более широкие возможности, а золотопромышленным компаниям разрешалось получать не более двух-трех участков по двадцать четыре акра.
— Наши золотоносные районы так и останутся в девственном состоянии, — заявил Кинан, — если компаниям будет дозволено замораживать в течение многих лет обширные участки, в то время как разработка недр производится на каких-нибудь трех — пяти акрах.
Салли была уверена, что никто лучше Фриско не осведомлен о том грабеже, которому подвергались ничего не подозревающие мелкие держатели акций. Кое о чем он сам ей рассказывал. Например, о том, как в проспект одной компании был включен доклад двух горных экспертов, в котором подробно описывался лежащий почти у поверхности рудный шток шириной в четыре фута и длиной почти в двести футов, дающий средний выход от пяти до восьми граммов золота. Но в докладе ни слова не говорилось о том, что на этом участке уже имеется шахта, уходящая в глубину на пятьдесят футов, со штреками, простирающимися на сотню футов к северу и к югу, и что взятые в ней образцы свидетельствуют о бедности месторождения. После двух-трех попыток распространить акции этого рудника его пришлось забросить, но прежде чем компания приостановила работы, немало ловких аферистов успели положить в карман по нескольку тысяч.
В проспекте, рекламировавшем другой рудник, сообщалось, что он обеспечен разведанными запасами лет на пятьдесят. Акции этого рудника подскочили с трех пенсов до одного шиллинга девяти пенсов. Начались работы; прошло три месяца, а феноменальное месторождение так и не было обнаружено. В результате акции упали до одного пенса, и их держателям оставалось лишь горько оплакивать свои убытки.
— И зачем ты только связываешься с таким грязным делом? — негодующе спросила Салли.
— Мне доставляет удовольствие знать все эти темные делишки и бить жуликов их же оружием, — признался Фриско. — Если б мне удалось подложить свинью Пэдди Кевану, я бы умер спокойно. С тех пор как я опять вошел в игру, я немало наслышался о его новых проделках.
— Бога ради, не попадись ему снова в лапы, — взмолилась Салли.