— Ну, этого не будет, — ответил Фриско. — Я теперь слишком мелкая рыбешка, чтобы он стал мною заниматься.
И все же Салли страшилась этого увлечения Фриско, снова с головой ушедшего в биржевую игру. Теперь он и вечера проводил в конторе, а по субботам и воскресеньям, когда контора была закрыта, становился беспокойным и мрачным.
Приезд сэра Патрика Кевана в Калгурли заставил Фриско призадуматься. Что привело сюда эту акулу? По всей вероятности, желание успокоить английских директоров тех концернов, с которыми он был связан, или разрекламировать вновь приобретенные участки.
Если бы акционерные общества увеличили добычу золота, они, по имеющимся подсчетам, уже через два года стали бы получать большие выгоды от премий, а разница в цене на золото по обменному курсу окупила бы расходы на реорганизацию предприятий. Тем более что во время кампании за учреждение премий акционерные общества обещали расширить производство и от выполнения этого обещания зависело дальнейшее развитие золотопромышленности. Однако крупные учредительские компании не прилагали особых усилий к тому, чтобы увеличить выход золота и получать за это премии, как предполагалось раньше.
Салли теперь уже не так часто заглядывала в контору к Фриско. Он был всегда ужасно занят, да и Нора тоже, и они с трудом урывали время, чтобы перекинуться с ней несколькими словами. Иной раз Салли сталкивалась там с миссис Руни: та либо несла полковнику де Морфэ чай, либо возвращалась от него с пустой чашкой. И хотя миссис Руни держалась весьма дружелюбно, Салли не могла подавить в себе чувство неприязни к этой тучной разбитной женщине, чья квартира была дверь в дверь с конторой Фриско.
Нора, по наблюдениям Салли, тоже недолюбливала миссис Руни. Нередко, когда та появлялась в дверях, девушка вскакивала и брала у нее чай, заявляя, что полковник де Морфэ занят и его не следует беспокоить.
Фриско со смехом принимал знаки внимания, расточаемые ему соседкой. «Она дурочка, но добрая», — говорил он. Однако последнее время он стал называть ее Бьюлой.
Ему чрезвычайно выгодны эти дружеские отношения с миссис Руни, говорил Фриско. Она рассказывает ему то, что слышит от старика Линдсея о всяких темных махинациях на фондовой бирже.
Разумеется, Фриско располагал собственными источниками информации, но неплохо знать и о том, что делает такой проныра, как Гордон Линдсей. У Бьюлы были кое-какие средства, и она сама была не прочь поиграть на бирже. Причем с мнением мистера Линдсея она считалась куда меньше, чем с мнением Фриско, и это забавляло последнего.
Глава XIX
В конце лета Салли отправилась на побережье: она говорила всем, что давно обещала Мари отдохнуть когда-нибудь с ней вместе. Мари писала, что они с Дафной скоро вернутся домой, и если Салли сейчас не приедет к ним, их мечта — пожить недельку вместе у моря — так, верно, никогда и не осуществится.
— Поезжайте, поезжайте, мама, — уговаривала ее Эйли. — Я с ребятами переселюсь на это время к вам, так что вы можете не беспокоиться ни о ваших постояльцах, ни о Динни с Фриско.
— Было бы еще лучше, если бы ты сама поехала, детка, — сказала Салли, чувствуя угрызения совести при мысли о том, что истинная причина, побуждавшая ее отправиться в Котсло, неизвестна Эйли.
Об этом не может быть и речи, заявила Эйли. Ла кончает школу, и ему надо помочь заниматься, а Надя так пристрастилась к чтению, что ее приходится насильно выпроваживать на улицу. Но у Эйли было немало и других забот: она вела большую работу по оказанию помощи безработным, выступала на собраниях домашних хозяек по частным квартирам, делала все, что было в ее силах, чтобы оживить работу в Лиге борьбы за мир и демократию, и помогала членам союза официанток вести борьбу за лучшие условия труда.
Салли понимала, какое место занимает в жизни ее невестки эта работа, но не могла не думать о том, что Эйли бросила бы все и поспешила бы к Дафне, знай она, что ее дочь через две-три недели ждет ребенка.
Уезжая на побережье, Салли предполагала провести там несколько дней, а пробыла целый месяц. Вернувшись домой, она рассказала, что Дафна устроилась на работу в одном из курортных кафе и решила еще на некоторое время задержаться в Котсло. По правде говоря, призналась Салли внуку, Дафна наотрез отказалась расстаться с малюткой. Сначала она даже смотреть на него не хотела, все плакала и сокрушалась, почему у нее мальчик, а не девочка, — боялась, что сын будет похож на отца. Но мало-помалу в ней пробудилась нежность и жалость к малышу, и теперь она необычайно ласковая и заботливая молодая мать. И слышать не хочет о том, чтобы отдать ребенка на воспитание — хотя бы даже Салли или Мари. Словом, Мари разыскала какую-то славную старушку, которая будет жить с Дафной и нянчить малыша, пока та на работе.