— О, вы жестокая, жестокая… — всхлипнула Нора.
Вероятно, она права, подумала Салли.
— Он как-то сразу стал мне совсем чужим, — нехотя объяснила она. — У меня даже нет к нему сострадания.
Нора ушла, забрав с собой маленький чемоданчик, в который Салли положила несколько носовых платков, две сорочки и три пары носков.
— Остальное я пришлю завтра в контору, — сказала Салли. Мысленно она тут же дала себе слово выстирать и выгладить все грязное белье полковника де Морфэ и отутюжить его брюки так же тщательно, как всегда.
Вечером он пришел к ней и после бурной, мучительной сцены ушел, не поколебав ее решения. Салли смотрела ему вслед, когда он брел к воротам, сгорбившись, нащупывая палкой тропинку, по которой проходил всегда с таким самоуверенным, с таким жизнерадостным видом, и на какую-то долю секунды ее охватило желание побежать за ним, вернуть его. Но за живой изгородью из свинцовки стояла Нора — она ждала его. Салли видела, как она подала ему руку и он тяжело оперся на нее; ее тоненькая девичья фигурка казалась такой хрупкой рядом с ним.
— Не думается ли вам, мэм, что вы подожгли свой дом, чтобы насолить соседу? — спросил ее Динни, чувствуя, что не может больше притворяться и делать вид, будто ничего не произошло.
— Я не знаю. Я бы хотела, чтобы это было так, Динни! — Салли плакала навзрыд. — Теперь, когда он ушел, это оказалось куда тяжелее для меня, чем я думала. Но иначе нельзя. Фриско поступил так непорядочно, он так глубоко оскорбил меня, что я уже никогда не смогу относиться к нему по-прежнему. Если бы он сошелся с Норой, это было бы не так чудовищно. Но разрушить все, что было между нами, ради какой-то косоглазой неряхи — нет, я просто не в силах этого перенести.
— Да, бывают вещи, которые не укладываются в голове, — пробормотал Динни. — Впрочем, я думаю, что Нора права: если уж миссис Руни в кого-нибудь вцепилась, — пиши пропало.
Глава XXII
Глаза Билла загорались, и смущенная, застенчивая улыбка прогоняла выражение усталости и задумчивости с его лица, когда, вернувшись домой после работы, он находил в кухне квадратный бледно-голубой конверт. Билл совал его в карман и проходил к себе, насвистывая смешную песенку, похожую на птичье чириканье.
Он никогда не говорил о сестрах Гэджин, и Эйли воздерживалась от расспросов, хотя им с Дафной до смерти хотелось узнать, «договорились» ли Пэт с Биллом или это было лишь мимолетное увлечение, подходившее сейчас к концу.
— Билл, видно, не считает нужным говорить о Пэт, потому что их любовь все равно ни к чему не приведет, — размышляла вслух Дафна. — Он думает, что это чувство встанет между ним и тем, что он считает целью своей жизни.
— Боюсь, что это так, — сказала Эйли. — Он может быть счастлив только «на линии огня», как говорил твой отец — только сражаясь за интересы рабочих. А разве Пэт захочет вести такую жизнь?.. Но хорошо, что у Билла есть хотя бы эта маленькая радость, — задумчиво добавила она. — Он так много работает, и о чем, о чем только не приходится ему думать: забастовка на Юанми, партийная работа, организация помощи безработным да еще это осложнение международной обстановки.
— Ну, мама, вы с Биллом прямо из какого-то особого теста сделаны! — От Дафны не укрылось, с каким волнением и беспокойством говорила мать о делах Билла, столь близких и ее сердцу. — Охота вам тревожиться из-за того, что происходит в Европе! Почему и ты и Билл считаете своим священным долгом раскрывать людям глаза на «опасность, которой чревата международная обстановка» — так, кажется, выражается Билл? У вас и без того забот полон рот. Чего стоит хотя бы организация помощи безработным! Да еще рабочим Юанми!
— Право, не знаю, почему мы такие, — ответила Эйли. — Очевидно, так уж мы созданы. Может быть, со стороны и смешно смотреть на наши попытки помешать распространению фашизма и разжиганию войны в Европе. Что, в самом деле, можем мы сделать, чтобы все это не перекинулось оттуда к нам? Не так уж много. И тем не менее мы обязаны сделать все от нас зависящее — да, именно мы, — потому что нам лучше, чем другим, известно, что ставится на карту. Фашизм посягает на права человека!.. И мы должны помочь людям понять это, чтобы они объединились против несправедливости и гнета как в нашей стране, так и повсюду.
— Ну, это выше моего разумения! — нетерпеливо воскликнула Дафна.
— Каждый из нас делает свое маленькое дело, но только так и решаются большие задачи, — мягко возразила Эйли. — Ведь ты же помогаешь Биллу собирать средства для бастующих рудокопов Юанми, правда?
Забастовка на Юанми встретила горячую поддержку среди населения приисков. Поводом к ней послужил обвал, во время которого один рудокоп был убит, а другой получил серьезное увечье; оба работали на участке, считавшемся опасным. Билл взял у Динни его машину и отправился на Юанми; там представитель союза горняков Дик Флинн рассказал ему, что произошло.