обрывок эпистолярия
- Вы верите в чудеса?
- Сегодня нет.
(к/ф «Амели»)
Ты знаешь… Не хочется уходить не попрощавшись.
И дело не в вежливости.
Всегда остаётся не сказанное, оставленное на потом.
Птичий щебет щекочет душу. Никогда не смогу радоваться утру как птицы, но завидовать им не перестану.
Мёрзлые слова беспощадны. От них даже горло стынет. И вокруг себя они распространяют такие волны холода, что теряешь волю. К жизни в том числе.
Карты розданы, и у меня на руках хреновый расклад. Как ни разглядывай, масти либо чёрные, либо красные. Мне не нравится жить в таких тонах.
Боюсь… Да, боюсь. Да, проявляю слабость. Да, стыжусь этого. Потому и сбегаю.
Ловить воспаряющий дым пальцами - на смех окружающим. Лучше прикрыть глаза и постараться не дышать.
Движения не должны быть хаотичны, существование достойно, лишь когда оно осмысленно.
На самом деле, мне, конечно же… Вовсе не хочется прощаться. Но любой иной вариант принесёт лишь неудобства.
Краткосрочно - нечто невнятное, а долгосрочно - неизбежное разочарование.
Отпускаю будущее в свободное плаванье, слегка поёживаясь от свежести попутного ветра.
Судьба любит отчаянных и наглых. Это не про меня. Не всем же.
Чтоб было проще, представь - что я рисунок мелом на асфальте. И мягкий весенний дождь, вовсе без злого умысла, смывает все следы.
После дождя снова выглянет солнце, а рисунка уже не будет. Да и был ли? Уже без разницы.
прости меня
Я ем виниловые пластинки кусками, как шоколад, почти не разжёвывая. Прямо в целлофане.
Прости меня.
Я схожу с ума и чувствую свою вину за это. У тебя не хватит сил быть рядом всегда.
Прости меня…
Я спотыкаюсь и теряю веру. Она выскальзывает из рук и разлетается на сотни хрустальных осколков.
Прости, если она одна на двоих…
Шорох гравия под сапогами мне приятнее воркования голубей. Особенно если гравий мелкий и насыпан на тропинки Элизиума… Шутка, конечно.
Но действительно приятнее.
Я даром уступлю своё место у окна, лишь бы всё было хорошо. Всё равно кроме глухой стены, мне там ничего уже не лицезреть.
Прости за это.
Я засыпаю и вижу чужие сны. Просыпаюсь и примеряю их к себе. Начинаю жить за других.
Прости.
Ты бьёшь по глазам наотмашь, и я прижмуриваюсь. Прости, что мне больно.
Нет ничего. Реально лишь то, что в моей голове. А там безостановочно делятся ядра урана.
Мне показалось, что помочь и обогреть - это может стать смыслом. Мне показалось.
Овладеваю искусством канатоходца и иду, балансируя, по линии терминатора.
Мне горячо и холодно одновременно.
Прости за то, что мне страшно.
Слова не режут губы. Они сразу полосуют горло.
Прости, что мне трудно говорить.
У тебя не хватит сил, чтобы удержать.
Прости за это.
Посмотри на небо. Смотришь?.. И я смотрю.
Наши взгляды встречаются и соприкасаются.
Невдалеке пропасть, и снопы ржаных колосьев лежат как поверженные воины, зерна осыпаются и прорастают караваями хлебов.
Пять хлебов - и сыт весь мир, пять шагов - и все позади.
Мельницы сердца мелят муку из воспоминаний, ветер крутит жернова.
Я оглянусь напоследок. Обещаю.
прорубь
Никаких падений внутрь - только вне.
Никаких чувств - только тихое семейство плюшевых медведей.
Никакого подлёдного лова - мне так хорошо подо льдом.
Никаких грязных танцев - только ритуальные пляски на тризне.
Никаких дверей - только стены, проходимые и не очень. Даже окна уже неприемлемый компромисс.
Никаких алых парусов - только белые флаги, порванные на бинты и скрученные на веревочные лестницы.
Никаких законных игр - всё по-серьёзному и по закону гор.
Никаких родственников - только никто, никому, и ничего.
Никаких сердцебиений - только мерцательная аритмия метронома.
- И?
- Что и?
- Ещё установки будут, или хватит на сегодня?
- Пока хватит, а там посмотрим.
- Ну тебя… Ну и всё.
на мосту
- Почему уйти - это предательство?
- Потому что ты меня бросаешь.
- Я не бросаю…
- Бросаешь!
- Не бросаю, ухожу…
- Бросаешь. Я остаюсь, а ты уходишь.
И что… Мне теперь и шагу ступить нельзя, чтобы не почувствовать вины за это?
- Не оставляй меня.