Страшно оказаться вне.
Беспечно размахнувшись, забросить себя за край обетованный, за границы ощутимого.
Легко оказаться вне.
Перепрыгнуть доводы ближних и посмеяться над словами дальних.
Спрятавшись за пазухой наружного, так просто уснуть, забыв о лицевой стороне… Пустота убаюкивает и смеживает веки. Звон, который начинаешь слышать в абсолютной тишине, постепенно приобретает гармоничные звуки колыбельной…
Спарринг души и тела заканчивается взаимным нокаутом. Гонг. Вибрации от металлического перезвона пробирают дрожью и наклоняют. Скользкая поверхность отблескивает возможностью быстрого исхода.
Беспризорные сны бродят по свету, мерзнут по ночам, ищут пристанища на чьей-то тёплой подушке, отчаянно жаждут запутаться в разметавшихся волосах… Мне их искренне жаль.
Но игла как осевая пронзает до пят, пригвождая к тверди мотылька обезноженного.
Перешагнув точку преткновения, оглядываюсь на точку невозврата и дорисовываю из неё умильную рожицу… Подмигни мне, смайлик. Быть серьёзным неактуально.
Просто побудь со мной.
поднять гемоглобин
Жёлтый карлик в тусклом небе.
Взрыв сверхновой в сером веществе. Паутинная оболочка воспалилась и нейроны пришли в замешательство.
Пошуровать ржавой проволокой по венам, разогнать эритроциты до второй космической, пусть гемоглобин повысится…
Ненавижу себя. Отсюда выплывает всё остальное. Все непотопляемые следствия.
Девять врат ведут в Шибальбу, и все они настежь. Гран мерси, за гостеприимство…
Соломинка подломилась, и моё богатое ассоциативное мышление унесло по течению обломки моста.
Жаль. А может, и нет.
Человек должен быть самодостаточным. Просто обязан. Любое взаимодействие с обществом - это иллюзия. Иллюзия сопричастности.
На самом деле каждый будет всегда один на один лишь с самим собой. И вера в бога - отчаянная попытка ощутить кого-то рядом. Желательно постоянно.
Змея прикусила свой хвост как удила и прикинулась шлангом.
Измерим окружность вечности… Три, четырнадцать, пятнадцать, девяносто два и шесть… Можно продолжать, но оно того не стоит.
У меня всё хорошо. Только улыбаться больно. Швы расходятся.
Ничто очень осязаемо
Всё потеряв, остаёшься ни с чем. И смотришь себе в ладони - а там лежит потрёпанное ничто, хуже бездомного щенка.
Это ничто неосязаемо, но почему так тяжко его ощущать? Оно давит, прижимает к земле, пока совсем не распластаешься и не уткнёшься в матушку сыру землю щекой и не поймешь, насколько она холодна и равнодушна к тем, кто по ней ходит.
Безрассудно пронестись галопом над жизненными неурядицами, окатить из грязной лужи случайных прохожих и упасть на маковом поле в забытьи.
Обхватить себя руками и сжать изо всех сих… Чтобы почувствовать - я есть, я существую.
И забыть о том, что завтра неизбежно наступит, как от него не отворачивайся. Оно наступит, и может раздавить тебя как муравья. Но можно выскользнуть из-под этого гигантского ботинка и замести свои следы. Затеряться среди похожих дней.
А можно принять вид огородного пугала и смешно взмахивать рваными рукавами, пугая ворон. И никому до тебя не будет дела. Кому интересно нелепое существо, без всякого достоинства щурящееся на небесное светило.
Скверное настроение вредно для окружающих - они от него становятся ещё более равнодушными, чем обычно. Если тебе плохо - это только твои проблемы, и никто не обязан сочувствовать или даже просто делать вид, что ему не всё равно.
Жить по правилам скучно.
Жить по правилам просто.
Жить по правилам порой просто невыносимо.
Но если реальность пытается дотянуться до тебя и ужалить, то стоит запастись противоядием - нарушить правила.
Можно яростно негодовать в душе, и смирено улыбаться на публику. Можно иметь два лица и так спасаться. Потому что никто тебя не спасёт, если не научишься барахтаться и выплывать.
Никто никому ничего не должен.
Гуманизм и взаимовыручка - нелепая выдумка блаженных.
Счастье - одновременно непостижимое и растяжимое понятие. Потому что я прекрасно понимаю, что это такое, хотя никогда его не испытывала.
вирт с привкусом любви
Так странно писать тебе письмо, когда мы и так всё время разговариваем.