Из дождливого мира в песчаную пустыню. Зонтик в моей руке выглядит по-идиотски. Его и самого смущает окружающий пейзаж. С едва уловимым шипением он телескопически втягивается в руку, а в следующее мгновение я обнаруживаю в ладони эфес без клинка. Верчу в руке, рассматривая навершие с куском обсидиана. Симпатично, но к чему оно мне?
Легкий нажим около гарды, и из эфеса вырывается огненное лезвие. Какая прелесть… Пламенная рапира. Теперь и спрашивать – зачем? – не буду. Значит, надо.
Хождение по пустыне кажется нескончаемым. Нет никаких ориентиров, чтобы определить расстояние или направление. Калёное ядрышко светила застряло в зените и никуда не сдвигается.
Останавливаюсь и выбрасываю бесполезный резак. Тупо. Это моё подсознание водит меня по лабиринту предположений. А они ограничены недопониманием, отсюда и лживость предлагаемых дорог.
Мне никогда тебя не найти.
Ещё хуже, если ты не хочешь, чтобы тебя нашли.
Усаживаюсь на вершине бархана, обхватываю колени и с тоской всматриваюсь в ровную линию горизонта.
Некуда дальше идти.
А знаешь…
Я пишу тебе письмо. И когда я его закончу, в Макондо поднимется буря. Она сорвёт крыши, вырвет лист из моей руки, не дав подписаться.
Прошу Бога, чтобы он просто поговорил со мной, но он лишь загадывает загадки.
Я устаю решать ребусы и отключаю разум.
Прошу, поговори со мной!
Прошу, а ты не слышишь… Прошу, а ты молчишь. Кричу, а ты отворачиваешься. Обижаюсь, и уже не прошу. Не надеюсь.
В Макондо штиль. Но буревестник уже реет. Гордо реет на просторе. Кляксы ложатся на бумагу, заслоняя смысл написанных слов.
Мне ничего от тебя не надо. Только знать, что всё хорошо. Или же что всё будет хорошо. Когда-нибудь, но обязательно. Вот и всё. Ничего более.
Более ничего и не будет. В моих силах поднять самум и замести все следы. Песок способен поглотить города и века, что ему человек.
Знать бы… Разве это так много? Просто знать.
Шорох песка за спиной. Стремительно оборачиваюсь и беззвучно кричу.
Это ты. Или мираж воспалённого мозга? Подбегаю, чтобы удостовериться, но пересохшее горло не способно издать ни звука. Это и правда ты.
Но умирающая от жажды. Мы в пустыне, я помню. Всё осознаю, но нет сил листать страницы и выйти отсюда за пределы сна.
Хуже всего плакать от бессилия. Плакать и бесполезно, и глупо. А ничего другого не остаётся.
Одна единственная слезинка выпархивает из глаз, и ту я подхватываю на лету. Глухо стону и пытаюсь отгородиться от безысходности прикрытыми веками. И ощущаю… как в моей руке высыхающая слезинка трансформировалась в горлышко фляжки.
Да! Неисчислимое раз да! Иллюзорная борьба продолжается.
Встряхиваю фляжку и с удовлетворением убеждаюсь, что она почти полна. Нам хватит, чтобы продержаться.
Откручиваю крышечку и понимаю, что в моих руках вода забвения. Просто знаю это.
Если ты её выпьешь, то всё позабудешь. И спасёшься. Или спасёшься, потому что позабудешь? От перестановки суть особо не меняется.
Меня ты тоже забудешь. Но возродишься. Не это ли мне нужно? Это.
Сглатываю жесткую слюну через силу. Именно это.
Значит… Ты выпьешь из моей фляги.
А я последний раз посмотрю в твои узнающие глаза.
Пей… Осторожно, не спеша. Влага в пустыне драгоценна.
Вот и всё. Остался лишь глоток. Для меня? Тоже позабыть. Тоже?
Подношу флягу к губам и улыбаюсь. Сейчас…
соленый снег
- вполне возможно, что я схожу с ума. сны всё страньше и страньше )
как мало тех, с кем можно помолчать,
кто понимает с полуслова, с полувзгляда,
кому не жалко год за годом отдавать,
и за кого ты сможешь, как награду,
любую боль, любую казнь принять.(с)
Проваливаясь по щиколотку в рыхлый снег, идем по ровной степи. Более бессмысленного передвижения и не представить. Никаких ориентиров, никакого просвета в небесах.
Сильный холод не ощущается, просто мы уже привыкли зябнуть, притерпелись.
Ты идёшь чуть впереди, слегка сутулясь и глядя под ноги. Наклоняешься и набираешь горсть снега. Потом пробуешь его на вкус и с удивлением поворачиваешься ко мне.
- Представляешь… он солёный!
Представляю. Пробую его из твоей ладони и с улыбкой отвечаю:
- Ну конечно. Мы же в начале Творения. Где-то здесь бродит снежный великан Имир и корова Аудумбла. Эту соль лижет корова, потому что здесь не растёт трава.
Ты с недоверием отодвигаешься.
- Не правда… Так не бывает.
- А викинги считали, что бывает.
- Ну и пусть себе считают. Ни одна космогоническия теория не станет оперировать такими примитивными понятиями, как корова и соль…