Отпускаю будущее в свободное плаванье, слегка поёживаясь от свежести попутного ветра.
Судьба любит отчаянных и наглых. Это не про меня. Не всем же.
Чтоб было проще, представь - что я рисунок мелом на асфальте. И мягкий весенний дождь, вовсе без злого умысла, смывает все следы.
После дождя снова выглянет солнце, а рисунка уже не будет. Да и был ли? Уже без разницы.
прости меня
Я ем виниловые пластинки кусками, как шоколад, почти не разжёвывая. Прямо в целлофане.
Прости меня.
Я схожу с ума и чувствую свою вину за это. У тебя не хватит сил быть рядом всегда.
Прости меня…
Я спотыкаюсь и теряю веру. Она выскальзывает из рук и разлетается на сотни хрустальных осколков.
Прости, если она одна на двоих…
Шорох гравия под сапогами мне приятнее воркования голубей. Особенно если гравий мелкий и насыпан на тропинки Элизиума… Шутка, конечно.
Но действительно приятнее.
Я даром уступлю своё место у окна, лишь бы всё было хорошо. Всё равно кроме глухой стены, мне там ничего уже не лицезреть.
Прости за это.
Я засыпаю и вижу чужие сны. Просыпаюсь и примеряю их к себе. Начинаю жить за других.
Прости.
Ты бьёшь по глазам наотмашь, и я прижмуриваюсь. Прости, что мне больно.
Нет ничего. Реально лишь то, что в моей голове. А там безостановочно делятся ядра урана.
Мне показалось, что помочь и обогреть - это может стать смыслом. Мне показалось.
Овладеваю искусством канатоходца и иду, балансируя, по линии терминатора.
Мне горячо и холодно одновременно.
Прости за то, что мне страшно.
Слова не режут губы. Они сразу полосуют горло.
Прости, что мне трудно говорить.
У тебя не хватит сил, чтобы удержать.
Прости за это.
Посмотри на небо. Смотришь?.. И я смотрю.
Наши взгляды встречаются и соприкасаются.
Невдалеке пропасть, и снопы ржаных колосьев лежат как поверженные воины, зерна осыпаются и прорастают караваями хлебов.
Пять хлебов - и сыт весь мир, пять шагов - и все позади.
Мельницы сердца мелят муку из воспоминаний, ветер крутит жернова.
Я оглянусь напоследок. Обещаю.
прорубь
Никаких падений внутрь - только вне.
Никаких чувств - только тихое семейство плюшевых медведей.
Никакого подлёдного лова - мне так хорошо подо льдом.
Никаких грязных танцев - только ритуальные пляски на тризне.
Никаких дверей - только стены, проходимые и не очень. Даже окна уже неприемлемый компромисс.
Никаких алых парусов - только белые флаги, порванные на бинты и скрученные на веревочные лестницы.
Никаких законных игр - всё по-серьёзному и по закону гор.
Никаких родственников - только никто, никому, и ничего.
Никаких сердцебиений - только мерцательная аритмия метронома.
- И?
- Что и?
- Ещё установки будут, или хватит на сегодня?
- Пока хватит, а там посмотрим.
- Ну тебя… Ну и всё.
на мосту
- Почему уйти - это предательство?
- Потому что ты меня бросаешь.
- Я не бросаю…
- Бросаешь!
- Не бросаю, ухожу…
- Бросаешь. Я остаюсь, а ты уходишь.
И что… Мне теперь и шагу ступить нельзя, чтобы не почувствовать вины за это?
- Не оставляй меня.
- Я…
- Просто не оставляй.
- Я не…
- Ты меня слышишь или нет?!
Жизнь может стать привычкой. Совсем ни к чему, чтобы она становилась вредной привычкой.
- Зачем ты обвиняешь меня в предательстве?
- Хочу достучаться до тебя.
- Твои слова болезненно стучат по моей коже.
- Из моего горла они тоже исходят царапаясь и спеша. Я боюсь не успеть.
- Я всё слышу.
- Слышишь, но не прислушиваешься.
Когда видишь и понимаешь слишком многое, не можешь дать прямой ответ. Прямые ответы отрезают дорогу к отступлению.
- Я хочу остаться… но уйти хочу ещё сильнее.
- Так не бывает.
- Бывает.
- Так не должно быть!
- Может быть.
- Что мне сделать ..?
- Это не в твоих силах.
- Но я хоть попытаюсь.
- Не стоит.
- Останься…
Бросать вызов вечности глупо. Ей наплевать на это. А мне безразлично её равнодушие. Вот только предать… смогу ли?