Антон пожал плечами.
— Он что, так и будет каждый раз все заново засыпать?
— Он может, — вздохнула Красная Шапочка.
— Но ведь и мы кое-что можем, — главный геолог указал глазами на волшебный поясок. Красная Шапочка вздохнула еще горше.
— Мне сейчас сквозь лист опавший не пройти, не то что сквозь камень… Полный круг звездного шатра надобно ждать, пока волшебная сила вернется…
— Сутки, значит… — Геолог задумался… — Долговато… — Он не досказал свою мысль, чтобы не испугать детей, но проходчики догадались; в закрытой, запечатанной со всех сторон комнате забоя они задохнутся через несколько часов…
Помолчали, понурясь. Роман первым придумал. Он схватил перфоратор, ослабил зажим, сорвал шланг с металлической трубки. Струя сжатого воздуха с протяжным свистом ударила в забой.
Главный геолог грустно усмехнулся.
— А углекислоту куда будешь девать?
Теперь и Шурка понял: выдыхаемый ими углекислый газ остается в забое, душит…
— Где же дедко? — вырвалось у Красной Шапочки. — Пошто он не идет?
— Ха. Ха. Ха, — отчетливо послышался голос Шубина. Сам он не показывался — трусил. — Дедко ваш давно уже в плену у моева лучшева друга — великова, непобедимова, могучева Змея-Семиглава!
— Ох! — вскрикнула Красная Шапочка. Шурка сжал кулаки. В ярости, не зная, как наброситься на врага, он схватил камень и с силой швырнул его в завал.
— Ты! Покидайси ишо у меня! — завопил Шубин. — Выйду вот, ухи те пообрываю!
— Выходи, — мрачно предложил Шурка.
— Какой хитрый! Хе-хе-хе, — дробненько посмеялся Шубин. — Мне и здесь хорошо. — Он зашуршал, завозился, устраиваясь, наверно, поудобнее возле щелки в камнях, сквозь которую подсматривал. — И ты, девчонка, поимей в виду, — повысил он голос, — за то, что ты змеева братца сничтожила, будет и тебе расправа. Вот погоди, дедку вашего Змей подальше уторкает и за тобой возвернется. За всеми за вами… А я вас покудова постерегу. Хе-хе-хе…
— Ух ты гад! — задохнулся Антон, передергивая рычаги. Самоходка, взревев мотором, ринулась вперед. Р-раз! — врубился зубастый ковш в каменную насыпь. И сразу — два! И три! Четыре! Руки рассерженного Антона мелькали среди рычагов и кнопок — машина сноровисто разбрасывала камни. И не успел, не пересилил Шубин! Когда машина прорвалась через завал, тонкий визг лешего раздавался уже из-за дальнего поворота. От страха он забыл заклинание, помогающее проходить сквозь камень.
Антон выключил мотор, оглядел наступавшее вслед за ним «войско».
— Надо детей на-гора, — тихо сказал он и виновато глянул на Шурку.
— Еще чего! — взвился Черёмухин. — Я дядю Денежкина не брошу!
— Ну хорошо, это ты молодец, — увещевательным тоном начал главный геолог. — Но пойми: здесь стало опасно. Мы вас с девочкой выдадим на-гора и вернемся нашего деда выручать. А вы наверху подождете. Со змеем бороться — дело не дет… то есть, как его… не молодое… тьфу! — в общем, не для тебя, и тем более не для девчонок! Ясно?
— Ясно! — ответил Шурка. Геолог удовлетворенно кивнул. — Только я не согласен, — звенящим голосом продолжил Шурка. — Почему-то вы, взрослые, нас, мальчишек, от всего уберечь стараетесь. А как же мы будем учиться разные трудности преодолевать? По книжкам, что ли?..
— Ну-ну-ну, — погрозил пальцем главный геолог. — У нас сейчас не война, чтоб сынами полков рисковать!
— А мы, сегодняшние, — горько сказал Шурка, — тех, военных, мальчишек не хуже. И должны это доказать, да вы, взрослые, всё боитесь. Вам так спокойнее…
Главный геолог растерянно оглянулся на проходчиков и, хотя те молчали, сдаваться не собирался:
— Некогда рассуждать! Подхватились быстренько на ноги — и бегом к стволу!
— Оставьте нас, — попросила Красная Шапочка. — Моя сила может и раньше вернуться, только не полностью, и тогда я смогу взять с собой в наше царство лишь небольшого человека.
— Вот так! — рубанул Шурка воздух кулаком, словно в споре поставил точку.
— Ну ладно, — нехотя согласился геолог. — А что мы теперь будем делать; ждать, пока волшебная сила накопится?
— Есть один способ… — задумчиво протянула Красная Шапочка…
А в это время…
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Семиглав
— Лучше отпусти! — погрозил дядя Денежкин и потряс руками решетку.
Змей-Семиглав нахально покатал когтистой лапой золотой шлем по каменному полу. Он сидел, развалившись, в огромной пещере. Семь голов разложил по семи полкам на стенах. Брюхо выкатил вперед. Ох и брюхо! — будто воздушный шар, оно заполняло почти всю пещеру. В брюхе что-то все время урчало и булькало.
Одна из голов — старшая — сорвалась с полки, метнулась вниз, где в яме, за ледяной решеткой, сидел, сгорбившись, старый богатырь.
— Отдаш-шь девщ-щонку — отпущ-шу! — прошипела старшая голова, и все младшие оживились, заговорили вразнобой:
— Давай-давай, чего уж там!..
— Зачем она тебе; малявка — тьфу! — на один зубок!..
— Да мы потом вернём, чес-слово!..
— Цыть!! — гаркнула старшая голова, и младшие сконфуженно притихли.
— Уйми свой норов, Семиглав, — устало сказал дядя Денежкин, — зачем тебе Красная Шапочка? Может, хватит меня вместо нее?
— Тебя-а?! Посмотрите на малого, поглядите на детощку! — Старшая голова разинула пасть и захохотала. Младшие головы вновь оживились, запереговаривались:
— Кто деточка? Этот?..
— Что ли похож?..
— А как надо сказать: «похож» или «не похож»?..
Хохоча, словно кашляя, старшая голова вскинулась к потолку и… «Ой!» — шлепнулась бородавчатой лысой макушкой о камень. «Ой-ёй-ёй!» — завопили младшие головы, суматошно мелькая в воздухе.
— Цы-ыть! — перевопила всех старшая голова, растолкала младших по полкам и опустилась на пол у решетки.
— С-слуш-шай, с-старик, я тебе рас-скажу, зачем мне нужна девщ-щонка, — зашипела она. — Много-много прошло тысяч лет с тех пор, когда я, Змей — тогда еще одноглавый, — здесь появился. Я старался не попадаться на глаза владычице этих мест — Медной горы Хозяйке. Мне это удалось. Она думала, здесь всё спокойно, и поселила в здешних горах самую младшую дочь. Пока та камешками самоцветными занималась, я жил как хотел. Еще совсем недавно я был здесь настоящим хозяином. Но вот девчонка будто бы очнулась! Проявила свою силу! Кто-то её научил! Уж не ты ли, старик?.. И нет с тех пор мне покоя.
Сегодня мне повезло. Ты в моих лапах. И девчонка в ловушке, но пока прячется за стенами — их сделали люди! О, с людьми я еще посчитаюсь за это! Стены не пропускают моих лазутчиков. А тех, кому удалось просочиться, людские железные змеи заглатывают и выплевывают наверх, на землю!
Но я дождусь, и очень скоро, — девчонка побежит тебя выручать. Побежи-ит — так она благородно воспитана, ха-ха-ха! Только выйдет из пещеры, мои слуги ее тут же — хвать!
Она мне нужна, она, а не ты, старый камень. За нее, за младшую, за любимую дочь Хозяйка мне презентует, пода-арит все эти земли вокруг. С тобой, причем, трухлятина, в придачу! Ха-ха-ха! Вот когда я развернусь! Первым делом прикажу все те стенки людские разбить, а ходы-переходы, которые человечишки под землей накопали, залить, затопить. А потом… А потом… — Змей, захлебываясь слюною, текущей из всех семи пастей, сладко прижмурил четырнадцать глаз. — А потом я залягу спать! Разольюсь широченным болотом! Благодать! Никуда не надо спешить. Не надо камни крушить, прорываясь с горы в долину. Лежишь себе спишь. Тишина. Только жабы в моем брюхе свои трели выквакивают… Ах!..
Старшая голова вознеслась на свою, самую высокую полку и томным, разнеженным голосом, каким только что мечтала о болоте, протянула:
— Ну-у, а теперь мы его будем му-у-чить…
Злодею для полного счастья всегда не хватает чужих страданий. Семиглав махнул лапой. Одна из младших голов, протянув водяную шею по потолку, нависла над решеткой. Тяжелые капли медленно одна за другой полетели на дядю Денежкина.