– Давно? – отпуская мои волосы, которые он всё ещё держал в руках, Клаус переплёл свои пальцы с моими и крепко сжал.
– Через неделю будет ровно год, – негромко проговорила я. Боль от воспоминаний полоснула по сердцу. Как бы я не пыталась скрывать свою боль, она есть, глубоко внутри и съедает меня заживо.
– Что произошло? – конечно, он видел, что мне сложно, но видимо считал необходимостью, чтобы я сказала это вслух.
– Они отправились в путешествие на свою двадцатую годовщину. Хотели, чтобы я поехала с ними, но я отказалась, сказав, что буду мешать им, наслаждаться их праздником. Они уехали, чтобы посетить один остров, где отец сделал предложение моей маме. Но случился шторм, и яхта, на которой они плыли, потерпела крушение. Я так и не знаю, что с ними произошло. Выжили они или нет. Может быть, они ждут на том самом острове, что я приеду за ними… А может быть их тела покоятся на дне океана, – я говорила абсолютно спокойно, не один мускул на моём лице не дрогнул. Голос всё также был полушёпотом, а глаза незримо смотрели на асфальт, по которому мы идёт. Клаус внимательно слушал меня, а затем настала тишина.
– Мне жаль, – парировал он, спустя пару минут. Ложь…
– Нет, не жаль, – посмотрев в его глаза, я слабо улыбнулась. И это была благодарность, за то, что он не жалеет меня.
– Да, не жаль, – усмехнувшись, ответил он. Зато, я вижу в его глазах понимание моей боли, и этого мне достаточно.
– Спасибо, – прижавшись к нему, еле слышно проговорила я. Но, я знала, что он услышит.
Мы ещё некоторое время шли молча. Я не знаю, куда он меня вёл. Но мне было всё равно, с ним мне комфортно и спокойно. Он понимает меня, а я понимаю его… И думаю, этого достаточно, чтобы мы могли находится так близко друг к другу.
– Мы на месте, – разрушая тишину, сказал он. Я же оглядев место, куда мы пришли, пришла в восторг, и всю ту грусть и спокойствие как рукой сняло.
Я, распахнув глаза, и ярко улыбнувшись, сняла со своих ног каблуки и босиком побежала по траве. Огромная поляна, с зелёной травой, была словно застелена мягким ковром. Я слышала вдалеке голос Клауса, который говорил мне обуться, ведь я могу пораниться, но мне было всё равно. Прохладная трава остужала мой мозг, и возрождала детскую радость. Я, остановившись, задрала голову и наблюдала за открытым ночным летним небом, на котором уже рассыпались звёзды. Я и не заметила, что так потемнело.
– Пойдём, – нагнав меня и беря за руку, сказал Клаус. Не дождавшись моего ответа, он потянул меня за собой.
Я не совсем понимала, куда мы идём, но когда увидела воздушный шар, стоящий на земле и ждавший нас, я как маленький ребёнок ахнула от переполнявшего меня восторга, а глаза так засияли от предвкушения. Улыбка стала ещё шире. Видимо, Клаусу польстило такое моё поведение, потому что он ухмыльнулся, оголяя свои ямочки. Мне нравилась эта его полуулыбка-полуухмылка, а эти ямочки вызывали ответную улыбку. Помогая мне забраться в корзину, а точнее взяв меня на руки и поставив в неё, он запрыгнул сам.
– Готова? – с насмешкой спросил он. Я же с полным предвкушением чего-то изумительного закивала головой.
Мы, оторвавшись от земли, стали подниматься вверх, я бегала из стороны в сторону пытаясь увидеть всё, ничего не пропустить. А Клаус же наблюдал за мной, с ухмылкой и любопытством в глазах. Мы уже возвышались над деревьями, и моему взору стал открываться ночной город. Я с замирание сердца, смотрела на эту красоту, но с каждым метром вверх – город становился всё прекрасней, и я думала, что ещё выше и моё сердце остановится. Но, оно билось лишь чаще от переполнявшего меня восторга и счастья. А улыбка всё ещё не спадала с моих губ, наоборот она становилась лишь ярче. Когда уже город был полностью виден мне с высоты полёта птиц, Клаус стал рядом и, обняв меня со спины, положил подбородок мне на плечо.
– Такого в твоих сказках не было? – тихо, у самого уха, даже немного интимно, от чего у меня по всему телу побежали мурашки, спросил он.
– Реальность лучше, – не задумываясь, отвечаю я. Ведь и, правда, сейчас моя реальность лучше любой сказки, которую я читала.
– Какая твоя любимая? – не отрывая взгляд от удаляющегося города, спросил он.
– Ты будешь смеяться, – застенчиво сказала я. Не то, чтобы я смущаюсь говорить об этом, просто мне неловко произносить это вслух.
– Не буду, обещаю, – блин, знаю же, что врёт, но всё равно…
– «Красавица и Чудовище», – еле слышно отвечаю я, борясь с желание закрыть лицо руками. Он удивлённо вскидывает брови и заглядывает мне прямо в глаза, пытаясь найти в них подвох или издевательство. Но нет, я сказала правду!
– Почему именно она? – всё ещё смотря мне в глаза, спросил он. Я заметила в его взгляде какую-то заинтересованность и… Надежду? Или мне кажется?
– Разве не прекрасно знать, что любое существо в нашем мире достойно любви? – наивно отвечаю я. И уже после моего ответа, он отворачивается и пытается сдержать смех. А мне вдруг стало так обидно, я ведь и, правда, верю в это.
– Какая же ты… – перебив себя своим же смехом, проговорил, а точнее попытался Клаус.
– Какая? – с вызовом спросила я. Уж точно хуже того, кем меня называли, он не скажет. Он же, резко перестав смеяться, посмотрел на меня.
– Удивительная! – серьёзно произнёс он, а затем поцеловал в висок. Я была так удивлена его ответом, даже нет, шокирована, настолько, что из моих глаз потекли слёзы. Вытерев щеку, я думала, что это всё, но нет новая струя слёз покатилась снова.
Я пыталась успокоиться, но ничего не выходило. А Клаус же, был не меньше меня шокирован моим поведение, но придя в себя, он стал успокаивающе гладить меня по волосам, и что-то бормотать мне на ухо. Лишь спустя долгие пять минут не прекращаемых слёз, я, наконец, смогла успокоиться.
– Почему ты плакала? – держа меня в своих объятиях, и гладя по волосам, просил он, заботливым голосом.
– Всю жизнь люди избегают меня… Они говорят, какая я гадка, и жестокая, потому что знаю, о чём они думают и что пытаются скрыть. Из-за моей проницательности у меня не было друзей… Я всегда знала, когда они лгут, и лицемерят, поэтому меня никогда не принимали в обществе. Ты первый, кто назвал меня «Удивительной». И кто не оттолкнул от себя, когда я заглянула в те места твоей души, которые ты пытаешься скрыть, – на этом я закончила. Даже моим родителям не нравилось, когда я копалась в них. Они ругали меня за это, говоря, что человеческая душа это не игрушка, которую можно взять поиграть и поставить обратно.
– Вот это откровение, – с усмешкой проговорил он. Но, я видела, что он понимал каждое моё слово, и весь смысл. Он, как будто прожил много веков… Но, помимо этого я увидела, что ему было приятно, что я так выделила его из толпы. Но, ведь это правда! Я также не стала думать, почему рассказала ему то, что не говорила даже Кэр. А ведь мы знакомы всего один день.
До того как шар вернулся на землю, тьма уже полностью накрыла город. Клаус первым спрыгнул с корзинки, а затем, взяв меня на руки, поставил на землю. Я, обув туфли, взялась за руку Клауса, и мы пошли к машине. Но прежде, он снял с себя пиджак и накинул его мне на плечи. Его запах был таким приятным, что я плотнее укуталась в его предмет одежды, и поднесла воротник к носу, вдыхая полной грудью. Я знаю, что он видел каждое моё движение, но также я знаю, что ему польстили мои действия.
Было уже поздно, наверное, часов 11 вечера. Мы, молча дошли до машины, он, также галантно открыл для меня дверцу авто и я сев на пассажирское сидение, чуть подпрыгнула когда он захлопнул дверь. Затем обойдя джип впереди, он сел на водительское сидение и заведя мотор, автомобиль тронулся по дороге домой.
Мы ехали молча, ни он, ни я не считали эту тишину угнетающей, скорее расслабляющей после насыщенного вечера. Примерно на полпути к дому, я услышала такой пробуждающий и будоражащий кровь звук рвущего мотора. Затем мимо нас проехал первый мотоцикл, затем на высокой скорости обгоняя первый, проехал второй. Я с гулким стуком сердца, открыла окно и вылезла по пояс от чего мои волосы стали похожи на развивающийся флаг, громко и весело крича: «дави на газ». А затем проехали ещё, и ещё, а я попутно кричала им, а они, вскидывая руку, громко в знак приветствия свистели мне. Клаус пытался запихнуть меня обратно в машину, злобно что-то говоря о том, что я сумасшедшая. Я же не обращала внимание. Этот звук мотора, пробуждал во мне дьявола… Затем я заметила знакомую марку мотоцикла.