На краю
Марко показалось, что все происходящее — мистификация, что Фьятти нагло блефует, показывая ему совсем другую девушку. Но несколько мгновений спустя, когда тусклый свет масляного фонаря получше осветил вошедших, его оставили последние сомнения.
Виттория появилась из темноты, словно ангел с фарфоровым лицом, слишком хрупкий для этого мрачного и страшного помещения. На ней было простое, но добротное темное платье, какие носят тихие жены купцов и мелких чиновников, волосы заплетены в тугую косу и аккуратно стянуты на затылке сеткой. Чуть поодаль от нее следовала суровая коренастая женщина, очевидно нанятая Фьятти в качестве ее горничной.
— Что же, сенатор. Я выполнил ваше условие. Как видите, Виттория выбрала скромную, но обеспеченную жизнь, под крышей нашего общего дома. Не так ли, голубка моя?
— Да. Это так… — произнесла девушка, едва разомкнув пересохшие от страшного волнения губы и, опустив глаза, протянула Марко сложенный вчетверо проклятый листок.
Сенатор приблизился и, протянув руку, на долю секунды коснулся холодных как лед хрупких пальцев, взял предложенную записку.
Слова, написанные ею, казались ему не более реальными чем весь разыгрываемый спектакль. Но внезапно Виттория заговорила сухо и спокойно, не глядя на собеседника, словно за несколько дней превратилась из юной беззаботной девушки во взрослую, деловитую жену стряпчего. Подобранный наряд еще более подчеркивал это образ:
— Все что здесь написано- правда… Простите меня и освободите от данных мною обетов. Я сделала выбор, который хотела дать мне мать, и если вы еще верны своей клятве, то выполните то, о чем я прошу. Лучше стать честной женщиной, матерью семейства, чем скрываться в стенах роскошного палаццо на положении фиктивной жены.
Марко слушал эти жесткие фразы, изо всех сил стараясь сохранить здравомыслие и выдержку. Никогда он не видел Витторию такой чужой и надменной. И с каждым произнесенным ею словом, сенатор все больше сомневался-ложь ли это? Возможно, что стоявшая перед ним девушка была истинной, а не притворной Витторией. Это он видел в ней невинного ангела, ничего не знающего о жизни. Возможно ли, что он так чудовищно ошибался?
— Почему ты не сказала мне раньше? Почему не призналась, что тебя мучает данное мне обещание? Зачем признавалась в чувствах, которых не было? — спросил он безуспешно стараясь поймать ее взгляд.
«Скажи Виттория, скажи что все это не правда? Зачем ты согласилась на это лицедейство? Чем он запугал тебя? Что пообещал?» — молили его глаза обращенные к ней.
— Вы бы не стали слушать, ведь вы стремились защитить меня любыми способами, я же по неопытности запуталась в своих решениях. А когда опомнилась-было уже поздно. Сеньор Фьятти помог мне разобраться…И..
— Нет, ни слова больше… — Марко поднял руку в останавливающем жесте, почувствовав как все внутри сжалось от боли, не в силах слушать, как эти прекрасные нежные губы, которых он коснулся лишь раз в первом и единственном поцелуе, произносят вещи, которые не мог, но должен был принять его разум.
Он не мог прийти в себя. Виттория словно выбила опору у него из-под ног, и теперь Веньер беспомощно болтался в петле собственных растоптанных чувств и мыслей.
— Вот и славно! — раздался где-то рядом довольный голос Фьятти. Он прекрасно видел эффект, который произвели на Марко слова Виттории, — Даруйте право этой несчастной сироте выбрать свое будущее! Если в Вы действительно желаете ей добра. Расторгнуть брак конечно же будет не просто. Скандал неизбежен, но кто в Венеции без греха…Дож в конечном счете будет рад такому исходу и постарается закрыть рты самых свирепых сплетников. Его племянница, по слухам, все еще не обручена. Не пройдет и года, как он устроит долгожданный союза Чиконья и Веньеров. Осталось уладить некоторые формальности, подпишите бумаги сенатор!
Фьятти был опьянен своим успехом, ему казалось что он даже сделался на голову выше могущественного нобиля, который всегда вызывал у него невольную зависть. «Власть, богатство, красота, военная удача, не слишком ли много для одного человека?»- не раз задавался вопросом Паприцио, разглядывая из-за спин придворных или уличных зевак внушительную фигуру адмирала Светлейшей.
Но в этот миг ему впервые удалось почувствовать собственное превосходство над Веньером. Это его продуманная стратегия опрокинула все фигуры на доске сенатора, когда-то смотревшего на Паприцио с презрением, словно на ничтожную блоху.
Окончательно осмелев, Фьятти сделал попытку взять Витторию за руку, показав Веньеру кто здесь правит бал. Но иногда ничтожный просчёт стоит всей выигранной партии.
Она брезгливо дернулась, словно загнанная лань под жадной рукой охотника. Маска, придуманная ею, на мгновение дала трещину, взгляд заметался, руки в отчаянии стиснули подол платья. Все это не укрылось от глаз Марко.
Как могла девушка, смирившаяся со своей судьбой, испытывать такое животное отвращение и страх к мужчине за которого согласилась выйти замуж? Он устыдился собственной мнительности. Как он смел поставить под сомнение ее трогательное признание на корабле, ее слёзы, ее взгляд обращённый к нему перед алтарем?
— Взгляни на меня Виттория! Я хочу чтобы ты ещё раз, глядя мне в глаза повторила, что не желаешь быть моей женой, — потребовал он непререкаемым тоном.
Она повернула голову и Марко наконец-то встретился с ее взглядом. Бездонные лесные озера, которыми он так часто любовался, покраснели от частых слез, они просили его о помощи, выдавая отчаяние своей обладательницы, непокорные ее воле.
Почувствовав, что больше не может сдерживать свои чувства, она склонила голову вместо ответа. Тотчас Веньер понял, что его благоразумие разлетается на куски. Следовало еще потянуть время, все просчитать и только потом обнажить засидевшийся в ножнах клинок. Он даже не был уверен в том, удалось ли Юсуфу незаметно выследить место встречи, не знал, сколько наемников у Фьятти и сможет ли он в одиночку победить в этой схватке. Его поглотила волна багрового гнева.
Марко сделал шаг к столу, сделав вид, что готовиться обмакнуть предложенное перо в чернила и сделать короткий росчерк на документах, но в ту же секунду стряпчий Фьятти полетел на пол, схватившись за окровавленную грудь. Непонимающе вытаращив глаза, он словно большая рыба беззвучно шевелил губами, а спустя несколько секунд бездыханно обмяк на полу.
Виттория, словно одержимая неведомой в ее хрупком теле силой, крепко вцепилась зубами в руку Орсины, подскочившей к ней чтобы оттащить к двери. Очевидно она не ожидала, что эта хрупкая девушка будет сопротивляться с остервенением дикой кошки и на мгновение разжала хватку. Этого оказалось достаточно, чтобы Виттория успела отскочить к противоположной стене, оказавшись прямо за широкой спиной Веньера, отражавшего удар за ударом нападавших на него наемников.
Звон оружия и предсмертные крики дали сигнал Юсуфу, уже давно караулившему хозяина рядом с домом. Мавр не успел уложить двух наемников в узком коридоре, как им на смену подоспели еще трое. Ему было не привыкать к серьезным схваткам, не раз в открытом бою им с хозяином доводилось вдвоем отражать атаки десятков врагов. В такие моменты все вокруг сливалось в единый адский котел, преисполненный кровью, потом и болью. Вот и сейчас Юсуф не считал нападавших, стремясь поскорее добраться до Веньера, прийти ему на помощь.
К тому моменту, когда мавру удалось пробиться в комнату, сенатор, прикрывая собой Витторию, вынужден был сражаться против четырех головорезов. Скорее всего, они составляли личную охрану Фьятти, т. к. были весьма ловки в ближнем бою. Несмотря на свой военный опыт и мастерство, Веньер чувствовал, что силы постепенно покидают его. Схватка слишком затянулась. Силы были не равны. Ему удалось уложить одного, но остальные не собирались сдаваться.
Виттория была в отчаянии, лихорадочно придумывая, как помочь Марко, видя, что с каждой минутой ему все тяжелее отражать атаки. Один из нападавших отвлек внимание сенатора ловким маневром, выбив скьявону из его рук, другой приготовился нанести смертельный удар.