Утренний кофе, газета про недвижимость,
Курсы валют на мобильный телефон.
Галстук потуже, чтобы только выжить -
Так просыпается он. Так поднимается он.
А у тебя с утра дела,
А у тебя свиданье с ветром.
А у тебя есть два крыла
И восемь тысяч километров,
А у тебя - с утра дела...
Ребята вступили легко и нечувствительно, прогрев звук именно до той, нужной тональности, когда он не рычит и не давит, а накатывает и шепчет... правда, шепчет с рычащими нотками, но - нежно...
Новый рассвет упадет как гильотина,
Тяжесть в висках - ночь была без сна.
Сон не пускает, словно паутина -
Так просыпается она.
Так поднимается она...
Голос у него был классный: низкий, чуть-чуть «с песком», как раз, чтобы цеплять. Кельвин Янг, теперь я его вспомнил. Из команды старых рокеров... Анна Ребекка Джоули смотрела на него глазами, горящими ярче брюликов. Я даже позавидовал, бывает же такое.
Город дышит табаком и бензином,
Город ныряет в метро и магазины,
Слушает по радио последние известия,
Люди спешат - а жизнь стоит на месте...
И - взрыв яркой, жесткой радуги звука:
А у тебя с утра дела,
А у тебя свиданье с ветром,
А у тебя есть два крыла
И восемь тысяч километров,
А у тебя а-а...
Есть два крыла!
Последний звук стих. Секунда паузы - и рев аплодисментов. И она прыгает выше всех.
Кельвин снова вскидывает руку. Восторженный рев стихает.
- Я не сказал еще одну вещь. Сегодня у Джоули двойной праздник. Она сдала экзамен, получила сертификат пилота вертолета и подала документы в морскую спасательную службу. Она - хорошая девочка и хочет заниматься нужным и важным делом. Пожелаем ей удачи!
И - с днем рождения, Джоули!
Загрохотал салют.
Они стояли в обнимку и смотрели друг на друга сияющими глазами. Отец и дочь.
Интересно, где черти носят моего папашу. Вместе с мамашей, кстати. Хотя, она, по крайней мере, постаралась меня родить и донести до Церкви Методистов, а не выкинула в ближайший мусорный контейнер. Так что на мать я обиды не держал. Мало ли... Может, она была девчонкой еще младше Джоули. Может, ее семья гнобила. Много чего может быть.
А этот урод, который отпустил сперматозоид гулять без намордника, и забил на него костыль железнодорожный... Нет, я на него тоже не обижался, много чести. Просто твердо знал: встречу - голову с задницей местами поменяю.
Отгремел салют. Кельвин взял дочь за руку. Она повернулась. Я понял, что она сейчас уйдет - вот просто уйдет и все. Красивая. Богатая. Правильная девочка - будущий спасатель. Девочка, которая имеет все, в том числе поддержку и любовь своей семьи.
И - приютская крыса.
Точнее - мыш.
Правильно я ей все-таки представился.
Я взял гитару, прислоненную к колонке и начал играть. Этого в программе не было, этого вообще нигде не было.
А почему Кельвину Янгу можно, а мне нельзя?
Я тихонько кашлянул в микрофон и позвал ее. Просто позвал, как будто мы все еще сидели там, на той скале.
- Джоули.
Она обернулась.
Кельвин Янг тоже обернулся, глядя на меня с интересом.
- С днем рождения.
Ее губы сложились в слово - «спасибо».
- Я тоже хочу подарить тебе песню. Можно?
Она кивнула.
Эту песню я не пел еще никому. Она и родилась-то всего час назад.
Почему ты такая - ответь,
Словно белая роза?
Почему без тебя не гореть
Ни улыбкам, ни звездам.
Городам без тебя не стоять,
А рассыпаться пылью.
Ну а мне без тебя не летать,
Ведь отныне
Ты - мои крылья...
Я не видел тебя два часа
Без шести минут,
Я успел только слово сказать
А тебя зовут...
А тебя донимают звонки -
Ты уже нужна.
Без тебя рассыпается мир на куски
И грядет война!!
Я носил бы тебя на руках,
По седым пескам,
Я хотел бы тебя для себя
Всю до волоска.
Только я никогда не скажу:
«Будь навек со мной».
Расцветай, улетай,
Я тебя не держу...
Я иду с тобой.
Кажется, шок был у всех. Черт, да я и сам был в шоке. Я написал песню за полчаса, я сыграл ее один раз, пока парни настраивали звук, она была даже не сырой, а откровенно мокрой, как и положено новорожденным песням - но я же видел, чувствовал, знал кожей - схватило!
Да черт с ними со всеми. Джоули! Она стояла растерянная, в своем белом платье, пока Кельвин не взял ее за руку и не подтолкнул легонько ко мне.
В полном молчании она поднялась на сцену.
- Я не знаю, что сказать, Мыш.
- Тебе понравилась песня?
Она кивнула.
- Ну и все. Это для тебя, на день рождения. Владей, крылатая.
- Кажется, в кои-то веки я ошибся, - усмехнулся Кельвин, - Америка будет петь другую песню.