— Я и без тебя это знал. Гаденыш сговорился с канцлером и решил отодвинуть меня от дел. Канцлер получит пожизненное звание, а Марьян шестьдесят процентов голосов в поддержку его решений. Как изящно они решили от меня избавиться.
— Значит, нужно убрать Татьяну.
Задумался. Предложение заманчивое, но последствия могут быть непредсказуемыми. Марьян может повернуть это против меня. И у него появится возможность стать единственным правителем империи Орниталь.
— Нет. Слишком опасно, нужно действовать аккуратнее. Мне нужен список всех, кому пришло приглашение от Марьяна.
— Будет сделано, — сказал Вацлав.
— И чтобы на каждую девушку у меня было досье…
Сейчас
— На днях будет официальное объявление об открытие двойного отбора. Вам придёт приглашение в Савойю в императорский дворец. Ваша задача — сделать все, чтобы Татьяна Клёст вылетела из отбора раньше вас.
Вацлав достал миниатюру с портретом дочки главы сената, и Софи с любопытством рассмотрела соперницу.
— А если я откажусь?
— Значит, дадим ход вашему делу. Выжмем все до последнего: заберем земли, все птицы пойдут на убой, а вы останетесь на улице. Но если согласитесь помочь, — взял письмо Софи, — я сделаю так, чтобы ваше прошение было удовлетворено.
Девушка притихла, размышляя над моими словами, но я заранее знал ответ, мои силки расставлены ловко.
— Хорошо, согласна.
— Вот и умница, — я достал из внутреннего кармана золотой браслет, украшенный вензелями из драгоценных камней, с подвеской в виде сидящего на ветке стервятника. — Давай вторую руку.
— Это еще зачем? — спросила, округлив глаза, и прижала к груди ладонь.
— Страховка. Руку! — повторил с нажимом.
Софи протянула худосочную кисть с тонкими пальцами. Надел браслет, и как только захлопнулась защелка, стервятник на подвеске расправил и замахал крыльями, заколдовывая украшение, и снова застыл безжизненной подвеской.
— Не может быть… — протянула Софи.
— Шинель, — приказал Вацлаву, и он тут же подал мне одежду.
Наблюдал, как ошарашенно рассматривала мои погоны девушка, наконец, осознав, кто перед ней.
— До встречи на отборе, Софи.
Обернулся стервятником и вылетел в открытое окно. За мной следовал Вацлав. Уже над ратушей к нам присоединились солдаты императорской кавалерии. Пролетая над тихими улочками провинциального городка, жители которого и не догадывались, что над их головами парит императорская кавалерия Гавриила Грифа.
Софи
Я вышла из здания ратуши на ватных ногах. Не помню, как добралась до магазина и закрылась изнутри. Зашла за стойки и уронила голову на руки. В уме не укладывалось — это был император Гавриил Гриф. Его фотографии украшают купюры номиналом пятисот золотых. Я держала такие деньги всего пару раз. Помню, он изображен на них еще молодым юношей с аккуратной стрижкой, а не мужчиной с длинными черными волосами.
Как же я могла опять так встрять? Случай десятилетней давности и этот злосчастный браслет, надетый мне Марьяном. Его письмо с извинениями и обещанием помочь, которое забылось при первой же просьбе. Наверное, Гавриил решил, что между мной и Марьяном было какие-то чувство, что и стало причиной обраслечивания. Глупая… глупая ошибка, которая набирала роковые обороты.
Я не просила ни первого браслета, ни второго. И что я буду делать во дворце, если я видела Марьяна только на портретах? Как мне выбить с отбора Татьяну Клёст? От всех этих мыслей давило в висках.
Как в тумане, вернулась домой, и, пожаловавшись на плохое самочувствие, завалилась в постель. Хотелось спать, спокойно жить и любить искренне, а не по приказу.
За мятежными мыслями провалилась в сон, но даже здесь мне не давали покоя угольно-черные глаза, которые смотрели, будто наживо отдирали мясо от костей. А вместе с ними вернулся и кошмар, которого не было уже много лет.
Мне всегда снился один и тот же сон: вокруг тьма, издалека доносится шум реки, и внезапно огромные острые когти невидимого монстра врезаются в мою кожу, и яркая вспышка боли взрывает сознание. Я кричала до хрипоты, но зверь не отпускал, еще сильнее сдавливая мое хрупкое тело. Слезы лились градом, а меня, как тряпичную куклу, трясли, наслаждаясь, из стороны в сторону. И каждый удар сердца грозил стать последним…
Под собственный вой я очнулась от ночного наваждения. Сердце бешено грохотало, и выступили слезы. Понемногу осознавала, что это лишь кошмар, и я нахожусь в безопасности. В комнате был полумрак, и только свет из открытого окна слегка очерчивал силуэты мебели. На стареньком столе с облупившейся лакировкой стояла коробка с белым палантином. Перья, переплетенные с белоснежной нитью, красиво отблескивали в лунном свете.