Решили начинать с выгрузки на припай разобранного самолета АН-2. Сказано — сделано. Вскоре распакованный фюзеляж стоял на основании контейнера. Теперь дело за монтажом лыжного шасси. Сколь ни увлечены были механики этой работой, всех отвлекло появление пингвинов.
— Глядите, прямо-таки маленькие человечки, — восхищенно воскликнул кто-то.
Нельзя было не залюбоваться четким строем черно-белых бескрылых птиц. Они важно вышагивали по льду, пристально глядели на людей, никогда прежде не виданных.
Погода стояла тихая, ясная. Снег искрился под солнцем: не наденешь темных очков — ослепнешь. Работа по сборке АН-2 спорилась. Пингвины, расположившись поодаль, с интересом наблюдали за всем происходящим. Но во второй половине дня птицы точно по сигналу построились в ряд и чинно удалились. А вскоре вдруг потускнело солнце, задул пронзительный ветер, поднялась слепящая поземка. Только успели моряки «Оби» поднять лебедками на борт собранный фюзеляж АН-2, как разразился шторм. Припай превращался в бурлящую снежную кашу.
— Крылья, крылья, — раздался чей-то крик. С края еще не разрушенного припайного льда над водой свисал ящик размером с одноэтажный дом, а в нем — плоскости «Аннушки». Казалось, вот-вот ящик свалится в бездну.
Тут показал свое мастерство капитан «Оби» Иван Александрович Ман. Малым ходом, очень осторожно подвел он корабль к контейнеру. А бортмеханики Мякинкин и Шмандин, не дожидаясь ничьих команд, с ловкостью акробатов спрыгнули с корабельного борта на ящик, ловко зацепили крюком за опоясывающий его трос. Судно тем временем уже относило течением от припая. И теперь от каждой секунды зависела судьба не только крыльев, но и двух смельчаков… Капитан снова повел корабль к разрушающемуся припаю. Одно неверное движение громоздкого корабельного корпуса, малейший просчет капитана — и…
Казалось, моряки и авиаторы соревнуются в сноровке и бесстрашии. Едва Мякинкин и Шмандин успели закрепить тросы на крюки, как край припая обрушился. Но в тот момент ящик был уже поднят лебедкой на палубу «Оби».
Ветер со временем стих, сквозь редеющие облака проглянуло солнце. С борта «Оби» спустили трактор с санями, вездеход. Вскоре поставленный на лыжи фюзеляж АН-2 вывели километра за четыре от стоянки корабля на береговой барьер. Там, найдя место для временного аэродрома, продолжали сборку.
И снова столь же неожиданно разразился шторм, теперь уже ураганной силы. Все, что было на припае, подняли лебедками обратно на палубу. А как быть с людьми, оказавшимися вдали от корабля? Черевичный был уверен, что Каш, Чагин и Шмандин не бросят на произвол судьбы еще не собранный самолет. Нельзя и ему, командиру отряда, оставить своих людей без совета и помощи, когда третий день бушует непогода.
— А ну, ребята, кто со мной? — спросил Иван Иванович столпившихся у него в каюте встревоженных авиаторов.
— Я пойду, — подал голос радист Челышев.
— И я, — поддержал штурман Кириллов.
Сколько времени шагали трое сквозь бешено клубящиеся снежные облака, сказать трудно, никто не смотрел на часы. Казалось, четыре километра растянулись в сорок. Зато как приятно было увидеть полусобранную «Аннушку», надежно укрепленную тросами на «мертвяках» — металлических клиньях, вбитых в лед. Радовали Черевичного и усталые, заросшие щетиной лица троих ребят, собравшихся в палатке, уютно освещенной синим огоньком газовой плитки.
— Знаешь, Иван Иваныч, я уж думал: улетит «Аннушка» без нас. Да как бы и нас с Мишей и Ваней ветром не унесло в океан, — запекшимися губами улыбался Каш.
— Вижу, Леша, все вижу. Отстояли вы, орлы, аэроплан. Еще потерпим малость, вместе-то веселей. А там соберем «Аннушку», в небо пойдем.
Потерпели… Поработали… Пошли наконец в долгожданный полет. Каш — за штурвалом, Черевичный — на правом пилотском кресле. Пассажирами — Сомов и Ман. Вот что написал об этом Иван Иванович:
«Самолет быстро набрал высоту. Под нами тянулась бесконечная белая пустыня. Слева под снежным покровом материк, справа скованное льдом море. Материк отделяется от моря ледниковым барьером. В нескольких местах барьер пересекается ледовым потоком, который медленно идет с возвышенных частей материка к океану. Его движение измеряется всего лишь несколькими метрами в год. Иногда ледниковый поток несет огромные валуны, камни, обломки пород.
Все, кто находился на борту самолета, напряженно всматривались в даль. Каждому хотелось как можно скорее увидеть участок, где можно было бы начать строительство обсерватории..