За завтраком в большой столовой, где меня посадили за четырехместным столиком, соседи, три сержанта-пилота, посоветовали не спешить. У «Пе-2» двигатели плохо запускаются в холодную погоду, поэтому на ночь сливают воду из системы охлаждения и масло из двигателя, а утром и то, и другое подогревают и заливают по-новой. На это уходит часа два.
У моей «Пешки» бортовой номер тринадцать, нанесенный синим цветом возле кабины радиста. Для меня число счастливое. Перед кабиной пилота на фюзеляже нарисован черной краской осетр с загнутым хвостом — эмблема моего предшественника, менять не стал. Самолет новый, навороченный, электрифицированный по последнему слову техники. Все, что на других, на которых я летал, делалось вручную — уборка и выпуск шасси, тормозные щитки, триммера, закрылки, на «Пе-2» выполняло электричество. Для этого имелись два генератора, аккумуляторная батарея, и на стоянки подключался к аэродромной сети, благодаря разъему в хвостовой части. Корпус цельнометаллической с бронеплитами в важных местах, включая защиту пилота. Штурману и стрелку-радисту повезло меньше. Два двенадцатицилиндровых двигателя мощностью тысяча сто лошадиных сил разгоняли его до пятисот тридцати (теоретически) километров, позволяли подняться на восемь тысяч восемьсот метров и пролететь тысячу двести километров (тоже теоретически) с запасом бомб на внешних и внутренних подвесках общим весом от шестисот килограмм до тонны. Кроме сложности в управлении, недостатками были негерметично закрытые кабины, из-за чего на большой высоте приходилось надевать кислородные маски, и слабое вооружение — впереди неподвижные левый ШКАС калибром семь шестьдесят два миллиметра и правый УБ (Универсальный Березина) — двенадцать и семь, у штурмана ШКАС для защиты сверху сзади и у стрелка нижний УБ. У предыдущих версий все пулеметы были семь шестьдесят два.
Кроме командира Второй эскадрильи, пришли посмотреть, как я буду летать, мои штурман и стрелок-радист (им не разрешили на всякий случай) и все, кому нечего делать, а полетов сегодня нет из-за низкой — около тысячи метров — облачности. На Полигоне базируются еще Пятьсот третий штурмовой полк и Сто шестьдесят восьмой истребительный полк, самолеты «лагг-3» которого будут сопровождать нас во время вылетов на бомбардировку. Подозреваю, что майор Бабанов тоже будет наблюдать из окна кабинета. Оттуда видна большая часть аэродрома и небо над ним. Приятно посмотреть, как ошибаются другие.
— Что это такое? — спросил капитан Шикторов, увидев сагайдак в моей руке.
— Лук-талисман, — ответил я.
Для летчика иметь оберег в порядке вещей. У нормальных в роли талисмана какая-нибудь маленькая вещица. Я студент, с меня спроса никакого. К тому же, побрился утром, а бреют покойников перед тем, как закопать. В общем, тот еще выродок, как, догадываюсь, подумал не только командир Второй эскадрильи.
Механик-сержант Гвоздев докладывает, что самолет к полету готов. Кроме него к самолету «приписаны» два моториста, оружейник и «приборист». Я с умным видом обхожу самолет, пиная правое колесо, накачанное отменно.
В закрытой кабине просторнее, чем в «УТ-2». Я запускаю сжатым воздухом по очереди оба двигателя и, пока они греются, регулирую сиденье под себя по вертикали и горизонтали, потому что стал объемнее. На мне шлемофон, новые зимние меховые куртка и штаны, кожаные перчатки, унты, а за спиной парашют. Я умудрился ни разу не прыгнуть с ним. В авиаклубах каждый обязан совершить два прыжка, без этого пилотом не станешь. В Качинской авиашколе посчитали, что все прошли положенную процедуру, и не сочли нужным тратить топливо на такую ерунду, только повторили укладку парашюта. Каждый обязан сам сделать это, чтобы в последние секунды жизни никого не обвинял. Я сослался на контузию, и мне напомнили, научив. Перед вылетом я уложил по-новой полученный на складе.
За спинкой сиденья бронеплита с подголовником, закрывающая обзор задней полусферы. Там за меня будут наблюдать две другие пары глаз. Обзор вперед и по бокам превосходный. Приборов на панелях больше, чем на самолетах, на которых летал раньше, но расположены, как по мне, удобнее. Механик показал и объяснил мне, что к чему, еще перед началом подготовки самолета. Добавился авиагоризонт АГП-1, гирополукомпас (прибор для определения углов рыскания и поворота вокруг вертикальной оси), коллиматорный прицел ПБП-1 с подсветкой, установленный сверху на фюзеляже перед плексигласовым стеклом, на которое нанесена красная курсовая черта, позволяющий пилоту целиться при пикировании для бомбометания и стрельбе из курсовых пулеметов, и ПБЛ-1 для сброса бомб в горизонтальном полете. У штурмана дневной оптический прицел ОПБ-1М и ночной коллиматорный НКБП-3. СПУФ-3 обеспечивает хорошую внутренняя связь и довольно паршивую с вышкой и самолетами рядом. Четыре режима: СЛ (слушаю), ГВ (говорю), РС (радиостанция) и РК (радиополукомпас). У стрелка-радиста дополнительно длинноволновая станция РСБ-бис. Поскольку его в этом полете не будет, связи тоже, ларингофон я снял. Он шею натирает даже через шарфик.