Что такое обычный гудрон я знал с детства. В СССР жевательная резинка числилась в разряде буржуазных предрассудков и потому отсутствовала. В сельской местности ее заменяла вишневая смола или, на худой конец, сосновая, а в городах был пролетарский, суровый, твердый, черный, поблескивающий гудрон. Его использовали на стройках для изоляции от влаги, в первую очередь на крышах под черепицей, и при укладке асфальта. Эдакий черный паралепипед с зализанными углами и прилипшей бумажной упаковкой. Рабочие разводили огонь в передвижном котле, разбивали гудрон на куски, которые плавили, чтобы потом разлить в нужном месте с помощью металлического ковша на длинной деревянной ручке. Был он дешев, остатки не забирали. Впрочем, работяги не возникали, даже когда во время производственного процесса подходила детвора и отламывала кусочки. Они ведь тоже были из советского детства. Гудрон надо было сперва разжевать, чтобы зубы не застревали в нем. Зато дальше можно было наслаждаться долго. Мне ни разу не сподобилось пережевать гудрон настолько, чтобы он, как бывало с жевательной резинкой, превратился в кашицу. Жевательные мышцы сдавались раньше. В гудроне была собрана, наверное, вся таблица Менделеева. Что-либо более ядовитое для приема внутрь трудно придумать. Вдобавок он был другом советских стоматологов, потому что советские зубные пломбы выдергивал запросто. Родители, само собой, запрещали употреблять эту гадость, но кто и когда их слушал⁈
В разных пробах, из верхних слоев меньше, из нижних больше, содержание серной кислоты в прудах-отстойниках было от восемнадцати до шестидесяти шести процентов. Это показалось мне форменным расточительством и навело на мысль сделать источником дохода. Оставалось только найти дешевый способ извлечения серной кислоты и других компонентов, пригодных для вторичного использования. Чем я и занялся.
Первым делом записался в университетскую библиотеку. Помог диплом доктора философии. Среди библиотекарей нашлась пожилая дама, знающая английский язык, которая когда-то до войны видела похожий. Я заплатил за год, как студент, тысячу двести франков, после чего получил доступ к научной литературе по химии. Меня интересовало всё, что касалось переработки кислого гудрона. Информации было мало. Нашел упоминания высокотемпературного метода разложения кислого гудрона, довольно затратного, и низкотемпературного с добавлением углеводородов, который был намного дешевле, но переработка была не полная. В одной статьей прочитал о разложении горячей водой и паром с получением разбавленной серной кислоты и нефтепродуктов, но при этом образовалось много трудноразделимых эмульсий и кислота крепостью тридцать-сорок процентов была слишком коррозионно-активная, разъедала даже свинец.
Я подумал и заказал небольшой перегонный куб со свинцовой камерой и стальными обогревательными змеевиками, по которым шел горячий пар, установил его во дворе и начал экспериментировать, нагревая в нем кислый гудрон. При температуре около ста двадцати градусов через пять-семь часов он начинал разжижаться и расслаиваться: внизу была кислота крепостью до семидесяти пяти процентов, которая при такой концентрации отказывалась реагировать не только со свинцом, но даже со сталью, посередине были смолистые органические соединения и на самом верху тонкий слой моторного масла, «недожатого» при очистке. Я слил моторное масло и кислоту, закрепив ее олеумом (раствор серного ангидрита в серной кислоте) до девяносто трех процентов, после чего повысил температуру до двухсот градусов. В итоге в камере образовался сернистый ангидрид, из которого можно получить жидкую серную кислоту, и пек — исходный материал для кокса, который я использовал в дальнейшем для нагрева воды.
Подсчитав примерную себестоимость получаемых продуктов, я пришел к выводу, что дело может оказаться очень прибыльным, особенно, если получать кислый гудрон бесплатно или даже с небольшой доплатой. После чего разработал линию из нескольких агрегатов с полным циклом переработки кислого гудрона в концентрированную кислоту, моторное масло и кокс. Я самостоятельно составил письменную часть, а опытный чертежник за скромную по американским меркам плату помог мне сделать чертежи. После этого отправил полный пакет заявки и чек авиапочтой в далласскую фирму, помогающую с регистрацией патентов, с которой на всякий случай договорился до отъезда.
Во Франции получение патента слишком суровое. Во-первых, для иностранцев только через поверенного. Во-вторых, сперва отправляешь и оплачиваешь короткую заявку, ее долго рассматривают и, если не сочтут негодной, сообщают об этом, после чего надо подать полный пакет и оплатить научное изучение его. В-третьих, занимает это все года полтора-два, но можно доплатить и ускорить месяца на три. В-четвертых, после получения патента в течение двадцати лет, на которые он выдается, причем отсчет идет с момента подачи полного пакета, надо доплачивать за поддержание его, иначе будет аннулирован. А я был уверен, что только в России борются с собственными изобретателями.