В начале декабря, когда из США пришло подтверждение, что заявка принята, послал статьи об этом изобретении в «Журнал Американского химического общества» и, указав на всякий случай, что являюсь доктором философии по химии и теоретической механике, французский «Анналы химии», предупредив, что возможна публикация на разных языках в обоих, если не против. Первым пришел ответ из Вашингтона, в котором главный редактор поздравил с наступающим Рождеством, похвалил за то, что продолжаю заниматься наукой, и сообщил, что статья слишком большая, поэтому выйдет только в июньском номере, раньше нет места, и что ему плевать, опубликуют «лягушатники» или нет, все равно их никто не читает в США. Примерно через неделю, в канун праздника, разродился ответом и французский журнал, сообщивший, что статья интересная, ее рассмотрит научный совет и сообщит решение.
153
Зимние каникулы мы провели в своем доме в Монако. Во время нашего отсутствия там жила теща Елена Леруа. Кто-то ведь должен присматривать за домом, контролировать приходящую прислугу, а ей экономия на квартирной плате. Само собой, католическое Рождество мы не отмечали. Зато собрались на Новый год всей семьей, включая Антуана Фурье и Жюли Кастиён, подружку Сержа Леруа. Мне показалось, что девушка обратила внимание на этого рохлю потому, что я его зять. Наверное, хочет сниматься в кино. А кто не хочет, кроме меня⁈ Впрочем, шурин смазлив, не откажешь, особенно, когда забывают про угрюмость. В холле стояла высокая елка, украшенная игрушками, разноцветными лентами, мишурой. Под ней лежали подарки, которые выбрала Алиса. Мне досталась чернильная ручка «Патриций» с золотым пером. Типа с намеком — пиши больше. Что подарила себе от моего имени, я так и не понял. Наверное, что-то очень дорогое, потому что не признавалась, хотя обычно выбалтывает любые тайны на раз-два.
Весь вечер в доме звучала музыка. Большой радиограмм, как называют янки смесь радиоприемника с проигрывателем (граммофоном), крутил пластинки, накупленные Алисой в Париже. Они в основном изготовлены из индийского шеллака — природной смолы, выделяемой насекомыми, поэтому бьются запросто. Виниловые, небьющиеся, появились в США в прошлом году и только-только добрались до Европы. Скорость вращения семьдесят восемь оборотов в минуту. Основные диаметры — десять и двенадцать дюймов. В Марселе есть еще один радиограмм, поэтому Алиса возит большую коробку с пластинками туда-сюда.
В США уже есть телевизоры в свободной продаже. Это уродство с маленьким экранчиком стоило перед моим отъездом четыреста сорок девять долларов — половина цены нового бюджетного автомобиля «форд». Сразу вспомнил первый компьютер «IBM-286S» с черно-белым тринадцатидюймовым экраном, на котором я работал в тысяча девятьсот девяносто третьем году. Он тоже стоил, как половина нового российского автомобиля. Во Франции телевизоры в продаже пока не видел, но и не искал. Для меня это «ящик для идиотов». К тому же, смотреть сейчас в Европе нечего, телевещание не развито. Осталось всего несколько лет спокойной, счастливой жизни без него. Скоро телевизоры подешевеют, станут достояниям среднего класса, а потом и бедняков — и начнется массовое оболванивание.
Как я помню, в начале шестидесятых телевизор уже был в нашей семье. Мы жили в городе, родители хорошо зарабатывали, так что могли себе позволить дорогой аппарат. Когда летом приехали во время отпуска в деревню, в которой родился и вырос мой отец, там имелся всего один на всех. Вечером, когда показывали художественный фильм, хозяева открывали окно и выставляли телевизор на подоконнике, чтобы видно было со двора. Зрители — большая часть деревенских — размещались на принесенных с собой лавках, стульях, табуреточках или просто на земле. Подглядывание, которое лежит в основе кинематографа — один из самых завлекательных процессов.
На православное Рождество я отвез женщин в Ниццу. Там еще до революции на месте смерти от болезни цесаревича Николая, сына Александра Второго, был построен из коричневого кирпича пятиглавый собор в старом русском стиле. Довольно оригинальное, красивое, культовое сооружение. На меня прямо таки пахнуло дореволюционной Россией. Старушки расчувствовались, всплакнули. Для них посещение собора — это еще и как бы возвращение в счастливое детство. После революции в этих краях осело много русских и набилось в собор столько, что не протиснешься, поэтому не посмотрел, что там внутри. Предполагаю, что не сильно отличается от других. Говорят, там хранится архив эмигрантов: документы, дневники, воспоминания… В общем, историкам будет из чего выкроить диссертацию.