Свадьба состоялась восемнадцатого апреля тысяча девятьсот пятьдесят шестого года. Это было закрытое мероприятие, только близкий круг. Я присутствовал на нем в качестве офицера военно-воздушных сил доблестной монакской армии, облаченный в их странную форму с американскими и одной местной наградами. В прошлом году я стал «Офицером» ордена «Святого Карла». Наградили меня, как догадываюсь, за покупку акций. Других заслуг за мной не числилось или я о них даже не догадываюсь. На невесте было белое платье, на которое ушло сто метров кружев, выкупленных у французских музеев. На женихе форма полковника монакской армии. Он решил, что уже взрослый, женится, так что пора повысить себя в старшие офицеры.
На следующий день состоялось бракосочетание в католическом соборе, на которое были приглашены тысячи гостей, начиная с уцелевших членов монарших семей в так называемых демократических странах. Монархия в демократии — это как обрезание и крестик, пора определиться. Я опять был в почетном карауле, а Алисе дали гостевой пригласительный билет. Процедуру венчания она наблюдала, стоя почти у входной двери в собор. Точнее, слушала, потому что ничего не видела, кроме спин стоявших впереди. Журналистов было больше, чем гостей и зевак вместе взятых. Свадьбы будет самой яркой в двадцатом веке. Монако вдруг превратится в очень известную страну. Многие миллионеры узнают, что здесь можно спрятаться от налогов и просто пожить в свое удовольствие на берегу теплого моря в тихом и спокойном пока месте с почти полным отсутствием преступности. И потекут деньги…
172
Двадцать шестого июля правительство Египта национализировало Суэцкий канал, который был акционерным обществом и управлялся англичанами. Акционерам пообещали выплаты по курсу биржи на предыдущий день. Частные лица по большому счету ничего не потеряли, поэтому отнеслись более-менее спокойно. Зато англичанам было обидно потерять контроль над таким важным путем. Из-под них так выходили одна страна за другой, а былое величие не давало спать спокойно. В итоге подлые англосаксы сколотили очередной союз, подключив израильтян, охочих до наживы, территориальных приобретений, и французов, от колониального ига которых тоже избавлялись одна за другой страны Азии и Африки, поэтому требовалось показать себя большими и сильными. Двадцать девятого октября Израиль напал на Египет. Через два дня подключились Англия и Франция. Египтяне затопили в Суэцком канале с полсотни разных плавсредств, парализовав движение по нему. Суда двинулись в обход Африки. Цены на перевозку всего, особенно нефти из Персидского залива, подскочили в разы, а следом и на танкера.
Генеральный директор «Нефтяной компании Франции» Виктор де Мец позвонил мне восьмого января тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года и предложил продать оба танкера.
— Мы готовы предложить за них три миллиона долларов, — сообщил он.
— Я вчера был в гостях у Аристотеля Онассиса, отмечали Рождество по Юлианскому календарю. Он мне тоже предложил продать оба танкера. Наверное, хочет монополизировать этот рынок, чтобы выкрутить руки нефтяным компаниям, — соврал я.
На самом деле в последнее время греческий мультимиллионер охладел к княжеству Монако и его обитателям. В июле прошлого года он подписал с греческим правительством контракт на эксплуатацию всей греческой авиатранспортной отрасли, которую готовили к приватизации. Наверняка ему потребуются на покупку много денег.
— Не спешите продавать ему. Мы готовы обсудить цену, — посоветовал Виктор де Мец.
— Четыре миллиона — и забуду, кто такой Аристотель Онассис, — шутливо произнес я.
— Мне надо обсудить ваше предложение с советом директоров, — попросил он.
— Не затягивайте. Цены на танкера растут каждый день, — посоветовал я.
Перезвонил через шесть дней, в понедельник утром.
— После долгих дебатов мне удалось уговорить их на цену в три миллиона семисот пятьдесят тысяч. Больше вам никто не предложит, — сообщил Виктор де Мец.
Я согласился. Наверное, можно было найти цену лучше, но на это требовалось время. Я помнил, что в первый раз Суэцкий канал будет перекрыт на короткий срок, но позабыл, на какой конкретно. От танкеров надо было избавляться по любому. Приближался день моего появления на свет. Если я исчезну, Серж Леруа не справится с управлением ими. Может и вовсе превратить в личную кормушку. Морально-волевые качества у него сильно подсевшие.
Французы прислали мне образец договора. Я отдал его на проверку опытному монакскому юристу, который ранее помогал мне с подписанием других документов. Подлян не обнаружилось. После чего я позвонил в «Нефтяную компанию Франции» и договорился о дате встречи.