Четырнадцатого отдыхали, благодаря мерзкой погоде. Пятнадцатого дважды, утром и после обеда, попытались слетать на бомбежку, но оба раза возвращались из-за плохой видимости, только один самолет добрался до цели и якобы поразил два танка, но фотоподтверждения не было, так что, можно сказать, старался впустую. Шестнадцатого десять боевых вылетов на бомбежку вражеского аэродрома и потеря двух своих самолетов — младших лейтенантов Легкова и Сычева. Семнадцатого совершили по одному вылету все три исправных «Пешки», одна повреждена зенитным огнем. Восемнадцатого оба оставшиеся в строю самолета слетали по два раза. Вечером командир полка зачитал приказ о перебазировке на аэродром Корекозево в Калужской области.
Три дня мы ждали погоды. На четвертый получили приказ Пятьсот одиннадцатому полку в составе одиннадцати экипажей выбыть в запас на аэродром Кубинка. Материальную часть передать в Пятьдесят четвертый полк пикирующих бомбардировщиков. Младшему лейтенанту Изюмову проследовать в Куйбышев на Завод номер один для продолжения службы в Пятьсот третьем штурмовом авиационном полку. Сослуживцы попрощались со мной, как со смертником.
21
До Куйбышева, как сейчас называют Самару, я летел на пассажирском «Пс-84». У этой модификации в салоне четырнадцать одноместных пассажирских регулируемых сидений, по семь вдоль каждого борта. В кормовой части гардеробная и туалет с унитазом и умывальником. Отопление, вентиляция и даже официантка — невыразительная девушка Катя, лет девятнадцати, с коротко подстриженными, светло-русыми волосами, одетая в синюю форму — пилотка, гимнастерка с петлицами рядового и юбка немного ниже колена. Кроме меня, все остальные пассажиры были штатскими с толстыми кожаными портфелями, которые не выпускали из рук, хотя куда с ним сбежишь с самолета⁈ Куйбышев сейчас — запасная столица СССР. Как догадываюсь, везут приказы или доклады эвакуированным туда начальникам. Для Кати они существуют постольку-поскольку. Все внимание мне — боевому летчику, совершившему двадцать один вылет и уничтожившему бесчисленное множество врагов, типа советский вариант Аники-воина, как меня представил батальонный комиссар Дроздов, который помог попасть на этот самолет. У него везде знакомые, друзья-приятели, связи, как у матерого советского снабженца.
Через три с половиной часа мы приземлились в Куйбышеве на аэродроме авиационного завода. На этом месте до войны начали строить новый, но прошлой осенью эвакуировали сюда действующие из Москвы (номер один) и Воронежа (номер восемнадцать). Взлетная полоса бетонная, хорошо расчищенная от снега. Несмотря на мороз, строят дополнительные здания, наверное, ангары или склады. Завод тоже расширяется, возводят новые цеха. Занимает довольно таки большую площадь. Побывать в цехах не довелось. Вход по пропускам, причем в каждый свой.
Поселили меня в трехэтажном здании в восьмиместной комнате, заполненной наполовину. Моими соседями были сержанты, выпускники Сталинградской военно-авиационной школы пилотов имени Сталинградского краснознаменного пролетариата. Во время учебы летали на «У-2» и «УТ-2». Мечтали стать истребителями, как предыдущий выпуск. Узнав, что я служил на бомбардировщиках, потеряли ко мне интерес.
Доложив подполковнику Пивенштейну о прибытии, поблагодарил за перевод и добавил:
— Я твой должник.
— Тока не надо эти жесты! — шутливо взмолился он. — Как говорил мой отец, должник придет на твои похороны первым, а ты на его — последним.
— Со мной не сработает, потому что на мои никто не придет, — как бы в шутку сказал я.
— Давай не будем о грустном, — предложил он и поменял тему разговора: — Позавчера мой полк начал получать самолеты. Делают по два в сутки. Нам выделят двадцать: две эскадрильи по девять и два для меня и зама. На них вместо пушек ШКАС-20 новые Волкова-Ярцева калибром двадцать три миллиметра (ВЯ-23), пробивающие с четырехсот метров двадцатипятимиллиметровую броню. Подкосы шасси сделали из сварных труб, а то клепаные постоянно ломались. Защитили бронеплитами голову летчика, мотор сверху и задний бензобак, который увеличили на семьдесят литров. Добавили второй бомбосбрасыватель ЭСБР-ЗП, чтобы сразу запускать реактивные снаряды и сбрасывать бомбы. Прицел ПСБ-16 после приемки сними. На высоте более двухсот пятидесяти метров он врет безбожно, а ниже некогда прицеливаться. Зато при жесткой посадке врезаешься в него мордой, были смертельные случаи. Сразу привыкай пользоваться разметкой на стекле и носу, где белые линии на пятьдесят, сто, двести и триста метров высоты.