Можно было бы сказать, что она слетает с катушек. Нет. Просто она перестала истошно говорить себе: “Стоп”.
Мощные потоки подхватывают ее, Блум подается вперед и в себя приходит только на том моменте, когда лежит на камне, совершенно не замечая его твердой поверхности, лежит, высоко задрав и сильно раздвинув ноги, а ее рука сжимает огромный и невероятно длинный член Эласа, которым он входит в фею. Блум испускает только один судорожный вздох – пытается привыкнуть к новым размерам и снова помогает Эласу своей рукой, направляя, крепко сжимая его светло-голубой, розовеющий на самом конце член. На ее упругом животе образуются складки, потому что Блум пытается поднять голову, чтобы видеть, что она, мать его, творит, но огромные потоки энергии уносят ее прочь. И Блум только широко раскрывает рот, из которого вырываются полные удовольствия стоны. Конечно, Элас вошел в нее далеко не во всю длину, конечно, он не пытается протиснуться дальше, потому что иначе все ей порвет, но даже этого, даже этого ей достаточно. Он двигается. И почти как человек, и в то же время по-другому, Блум не может осознать, что именно она делает, как трахается, но это. Так. Правильно...
Внизу все предательски горит, она подается вперед и окончательно соединяется с Эласом всей своей сутью. Лишь на миг ахнув от этой странной, секундной вспышки: все-таки она человек, пусть и Аватара, но ей сложно самой повторить то, на что она не способна в силу особенностей своей расы. Но Блум трясет, потому что она соединяется именно с тем, с кем это нужно. Блум подается вперед, Блум позволяет Эласу проталкиваться в ней, сколько ему нужно, и, не выдержив, достигает разрядки. Как и он, кажется.
А потом до Блум доходит, что она сделала.
Возвращение в реальность происходит слишком быстро: перед глазами ползут темные пятна. А Блум отрезвляет осознание того, что...
- Блум, мы все сделали правильно, – произносит Элас, наблюдая за ее состоянием.
- Но Скай...
- Ты чувствуешь, что наши энергии не различаются, так? – его голос мягкий, завораживающий, такой, какой Блум всегда любила слушать, особенно когда сидела в крепком седле, летя в очередном мини-мире и находясь в трансформации Тайникс. – Они и не должны различаться. Потому что мы – одно целое. Скай – это часть меня, а я – это часть Ская. Можно сказать, мы даже одно и то же.
У Блум от этих слов едет крыша. Ее хватает только на один вопрос:
- Как такое возможно?
- Бессмертие – то, за чем многие и долгие годы гоняется человеческая раса, потому что люди – смертны, – произносит Элас, – а, еще теперь ты знаешь, мини-миры, сказочные животные – все это очень важные составляющие баланса волшебного измерения. Его защита, структура и суть. То, на чем держится Магикс. У каждого вида сказочных животных есть одна особь – самая главная, которая несет в себе тот дар, которым ее наделил Дракон.
- И мы все связаны именно с такими первыми особями, – Блум не спрашивает – утверждает.
- Ты знаешь мою силу, – продолжает Элас, – но есть поверие, будто сила единорога, его магия может даровать бессмертие. Больше двадцати лет назад один придворный маг, приближенный Эрендора – короля Эраклиона, совершил то, что совершать не следовало. Безумец задумал добыть себе бессмертие и перерыл все. Я знаю, что современные технологии позволяют изготовлять себе такие протезы, чтобы человек еще долго мог жить. Но не вечно. Он же хотел оставаться бессмертным. И маг нашел то, что искал, он потратил долгое время на то, чтобы выследить меня, но он столкнулся кое с чем, что могло серьезно порушить его планы. В облике единорога мою силу не забрать.
- Как и в любом другом, – замечает Блум.
- Но с помощью запрещенной магии можно выкачивать волшебство постепенно, но в основном подобные заклинания доступны именно для того, чтобы работать с человеческой магией. И безумец сделал самое странное из того, что вообще мог придумать, все с помощью той же запрещенной магии он изменил мою суть, смог превратить меня в человека – в ничего не помнящего младенца.
Блум смаргивает. Неужели такое возможно?
- Изменения, конечно, происходят не полностью, но в целом ему действительно удалось превратить меня в человека. Вот только глупец не рассчитал своих сил и отбросил тот факт, что мощное заклинание требует мощной отдачи. Как только он завершил свою работу, он сразу же умер. И той же ночью скончался новорожденный принц Эраклионский. Но младенец, в которого превратился я, дышал и плакал.
Фея не смеет прерывать, но она цепенеет, потому что боится представить... А вернее, сложить все кусочки мозаики в единое целое.
- Так или иначе, не скажу тебе, с помощью каких сил или интриг, но одного мланденца заменили на другого. И принц Скай – это я. Шли годы, я вырастал, ничего не помня. Но тогда, несколько лет назад, впервые встретил тебя. Ты же слышала об истинных, Блум? – фея огня Дракона замирает. – Так вот именно я предназначен тебе Им. Моя суть начала прорываться при виде тебя, чем могущественнее ты становилась, тем сильнее моя истинная суть пыталась освободиться. И не так давно ей это удалось: часть меня настоящего смогла вырваться и обрести форму, в которой ты нашла меня. Правда, я оказался на Земле, где ты и нашла меня. Я и Скай – части одного целого, Блум.
Она просто закрывает глаза. Она не задает летящих с губ миллионов вопросов. Она не спрашивает, что им теперь делать дальше. Вместо этого Блум тихо произносит, улыбаясь, наверное, совсем чуть-чуть: от радости, счастья и горя одновременно, смеяясь и плача:
- Змей для нимфы, единорог для Аватары.
Но вместе с этим в ее душе почти наступает покой. Потому что тревога, вопросы, ответы на которых она не могла найти, покидают ее. То, что чувствовала, и то, что думала, наконец-то согласуется между собой. Блум еще спросит Эласа, что им теперь делать. Но не сейчас. Не сейчас.
Очередная баба ужралась в хлам. Очередная баба названивает своему бывшему – козлу, уроду и говнюку, который, конечно, сволочь такая, трубку не берет. А мне что? Я просто обслуживаю очередного клиента. Это – обычный вечер моей работы, который скоро перетечет в ночь. Сегодня торчу здесь до самого утра. Ну а что, и так хороший выходной был.
Им – истери, лей слезы и тащи мне бабло. А мне – философствуй про себя да слушай их бредни. Ну и вовремя определять, когда на настойчивые просьбы налить еще отвечать отказом.
Жизнь бармена, она такая. Но я честно не думал, что стану им. И стал же. У Винкс пока тишина: Калшара и Браффилиус безмолвствуют. На Магикс или школы никто не нападает. Геройствовать мне, слава Дракону, не приходится.
А передо мной, мать его, решаются “реальные проблемы всего человечества”. Иногда я даже не знаю, завидую им или нет. Людям, у которых всех бед в жизни – кто кого бросил, кто с кем посрался и переспал. Особенно бабы, которые расстались с очередным парнем. Это ж прям трагедия трагедий. Возможно, я уже такой бесчувственный. А возможно, мне просто смешно смотреть на все это, потому что когда они говорят об этом с такой болью, я вспоминаю, мать его, все эти битвы, все эти драки, из которых мне просто посчастливилось выйти живым. Не мне – всем нам. Особенно за последние месяцы их количество зашкаливает только так.
Обычные люди от этого далеки. Обычным людям не до этого. Иногда я им завидую. Иногда мне хочется хорошенько приложить их об стол, потому что... Ну потому что нехер загонять про то, что их неудавшиеся мутки – это проблема проблем. Вы просто жизни не видели, прекрасные мальчики и девочки, гоняющие по вечерам на машинах по дорогам Магикса, бухающие у подъездов, жалующиеся на учебу, работу, мутящие через пару месяцев с новым партнером. Вы не видели.