- Сейчас они веселятся, даже не зная, что совсем скоро произойдет то, что навсегда изменит жизнь волшебного измерения, – замечает Чарли. – Но их это и не коснется. Там нет места для них.
- Как и для нас, – отвечает Синхэ, задумчиво смотря вперед. – Мы будем вмешиваться?
- Отсидимся в стороне. Но у меня есть нехорошее чувство... – голосовой маг слегка закусывает губу. – Разрушение Магикса, злой дух, выпущенный Калшарой... Все прошло почти так, как должно было пройти. Но в обоих случаях возникли непредвиденные обстоятельства, и мне пришлось вмешаться, чтобы их остановить.
- Думаешь, здесь тоже придется идти на крайние меры?
- Все может быть. Но я очень надеюсь, что нам не придется вмешиваться. В этом событии нам просто не предусмотрено место. И едва ли оно будет предусмотрено.
- Не должно. Но расслабляться нам пока рано. Вздохнем спокойно только после того, как событие произойдет, – произносит Синхэ.
- И в этом ты чертовски прав, – соглашается с ним голосовой маг.
И с этими словами прибавляет громкость, потому что звучит одна из ее любимых песен, и изо всех сил нажимает газ, растворяясь в тишине уже не центральных улиц Магикса. Они будут кататься едва ли не целую ночь – пока хватит топлива в баке и пока их не покинут силы. А они не покинут, потому что отсыпаться Чарли предстоит только послезавтра.
====== Глава 67. Достичь желаемого ======
В мае вторая начинает сходить с ума, кажется, еще больше. Хотя Аларихаба и не уверен, что она когда-то в нем находилась. Но он ничего не комментирует – он демон, с которым фея заключила магический контракт. И после ее смерти ее душа будет принадлежать ему, а все остальное неважно.
Причуды каждого хозяина – это не забота демона, это то, на что он закрывает глаза.
А Муза окончательно опускает руки. Химера, ее великолепная Химера, ее страсть, ярость и шлюшка похотливая, она становится недоступнее с каждым днем. Музе и хотелось верить, что она что-то значит для нее. Значит что-то для этой бессовестной дряни, у которой в глазах разве что денежные купюры не нарисованы. Хотелось верить.
Но по-весеннему солнечный май заморосил в ее душе хорошим осенним дождем.
В конце мая Муза однажды просто со злостью бросает трубку телефона об стену. Со всего размаху, так, что экран на мелкие кусочки трескается. Аларихаба, конечно, потом все починил, но для Музы это стало отправной точкой. Она так и не позвонила Химере. Она не договорилась о ставшей уже такой привычной встрече. Вместо этого Муза ждала.
Ждала и надеялась, что Химера позвонит, хотя и знала, что это не в правилах этой шлюхи. Но вдруг, быть может... Она отступится от них, позвонит... Дракон, пожалуйста.
Химера не звонила. А Музе с каждым днем все больше казалось, что свет гаснет все сильнее. Она впала в уныние и апатию – неслыханные для самой себя состояния, те самые, за которые она так ругала первую. А та лишь набирала сил с каждым днем. И в конце концов вторая начала опасаться, что с первой ей... Просто однажды будет не потягаться.
Это придало сил. Это заставило ненависть, которой она жила, которая питала ее, вспыхнуть заново, и по губам Музы расползлась злорадная улыбка. “Что ж, если ты, мразь, не хочешь звонить, то и я не буду. Я тебе нахрен не сдалась, так ты мне тоже. Я тебе покажу гордость”. Вот только гордость почему-то точила изнутри могильным червем.
Музе постоянно кажется, что чего-то не хватает. Чего-то такого, с помощью чего бы она смогла стать цельной, потому что ощущение собственной неполноценности... Оно никогда не покидало ее, а с каждым новым месяцем только усиливалось. Муза искала это что-то в Химере, Ривене, Блум... И не могла найти.
В один прекрасный день она усталым взглядом посмотрела на Аларихабу, который, как обычно, сидел подле нее и молча ждал приказаний.
- Ты... Нужен... Мне... – будто бы иссохшими губами произносит она. Аларихаба застывает каменной статуей и не сводит с нее глаз. – Я искала... В них всех... И нигде. Ничего. Но ты... Ты всегда рядом, когда они... Хим, она... Я хочу забыться, пожалуйста, мне так одиноко, пожалуйста...
И тут в голове где-то на задворках сознания вспыхивает неясный образ – недосягаемая фея с рыжими, словно огонь, волосами и небесно-голубыми глазами, и Муза вдруг выгибает голову и протяжно воет от боли, злости. Как же тяжело желать кого-то и не иметь ни малейшей возможности им обладать!
- Пойло готово?! – сверлит она яростным взглядом Аларихабу.
Дурман. Самый сильный, самый крепкий дурман, состоящий не из одного десятка ингредиентов, которые сложно достать. Многие из них признаны опасными, и только зельевары определенной категории имеют право готовить это зелье. На то, чтобы его сварить, требуются месяцы. Для демона же – в самом деле – нет ничего невозможного. О чем он когда-то и сообщил Музе.
- Оставалось всего несколько дней, а потом... Потом финальная стадия, – улыбается Аларихаба.
- И Легендариум? – тут же вскидывается фея.
- И Легендариум, – соглашается демон.
Лучше всего подобное пойло может подействовать в измерении, где все значительно отклоняется от понятия “нормальность”. Где магия гуляет сама по себе, где законы настолько чудны, что даже Бескрайний кажется более продуман и совершенен, чем Легендариум. Именно там эффект дурмана можно усилить, а личность – расщепить так, что от нее едва ли что-то останется. Легендариум знает тысячи способов, как можно убить. Они оба это знают.
А еще магия чужого мира не позволит истинной сущности Аватары сбросить эффект зелья. Кто знает, на что Блум может быть способна.
- Оно будет готово, – сверлит Муза тяжелым взглядом Аларихабу.
- Будет, – такого странного контрактера он еще никогда не встречал. Впрочем... Какая мать, такая и дочь. И хотя душу или что-то там было у ее дочери, ему хотелось поглотить сильнее, сейчас Аларихаба готов был довольствоваться и тем, что у него имелось. Тем более такими темпами Муза долго не протянет и, окончательно свихнувшись на теме своих переживаний, вероятнее всего просто покончит с собой. Аларихаба порой отлично читал людей, и если ему удавалось связываться магическим контрактом с будущими суицидниками... Это был просто подарок судьбы.
Вторая подгадывает момент идеально. Это случается двадцать второго мая в пятницу, тогда первая засыпает на довольно приличный срок, и Муза получает в свое законное распоряжение принадлежащее ей по праву тело.
А еще никого из Винкс не оказывается поблизости, в своей комнате только Блум – сладостная, недосягаемая, маяк, на который плывет в сильный шторм потерявший надежду корабль.
У второй, когда она собирается постучаться к Блум в комнату, начинают трястись колени. Она смеется глухим смехом, но все же стучит, заходит и обнаруживает фею огня Дракона, сидящую за столом и читающую какую-то книгу. И сдерживает огромное желание наброситься на нее с поцелуями здесь же. Блум поднимает голову.
- Муза? – расплывается в улыбке она.
Сердце у второй сладостно замирает. Улыбка, предназначенная ей. Ради этого стоит жить.
- Блум, ты занята? – она несколько секунд молчит, потому что не может сдержать нарастающее волнение.
- Нет, а что ты хотела?
- Хотела... На самом деле хотела угостить тебя новым чаем, который купила на Мелодии. Так здорово иногда выбраться на родную планету, – Муза широко улыбается. Естественно. Так, чтобы не вызвать никаких потрясений.
- Хорошо, – бодро соглашается фея огня Дракона, – тогда я возьму чашки?
- Да, конечно, а я... – Муза достает из-за спины термос с тем самым зельем, которое только вчера закончил готовить Аларихаба.
И завороженно смотрит, как Блум достает чашки, любуется изгибами ее шеи, любуется движениями рук – чуть-чуть торопливыми, потому что фея радуется. И Муза улыбается. Уверенно разливает крепчайший дурман по чашкам и ждет, пока фея огня Дракона пригубит из своей. Сама же отшучивается, что чай пока еще не остыл. А Блум, ей-то ничего, она и горячий пьет.