- Нет, ну ты точно стерва. Не знал бы тебя, подумал, что ты бревно в постели, – выпаливает он, но Флай лишь коротко, жестким приказывающим тоном бросает:
- Сегодня вечером, засранец, мы идем в ресторан, а утром на тебе живого места не останется.
Антуа улыбается. Вот это его Флай, вот это его стерва.
- Кстати, – вспоминает он. – Ты же еще в этом году с речью выступаешь, верно? И еще презентуешь им свой новый автомобиль. Не жирно им будет, а?
- Фарагонда – отличный директор с отличными методами. Я уважаю ее хватку и счастлива с ней сотрудничать, – складывая руки в замок, сообщает Флай.
Антуа хмыкает и закатывает глаза. Флай щурится, и он видит, что она смеется. “Отличный директор”. “Уважаю ее хватку”. “Счастлива с ней сотрудничать”. Конечно, прямо здесь разбежались и попадали. Антуа знает мнение Флай о Фарагонде. Ей вообще люди надоедливыми мошками кажутся во многих случаях. Достойные встречаются редко. Антуа приходится много времени работать и проводить с разными представителями человеческого вида, и у него тоже вырабатывается определенное отвращение. Но таким, как Флай, он не является. Иногда ощущение одиночества здорово дерет горло. Кто отправил его в прошлое? Почему он оказался здесь, вывалившись из своего настоящего?
Прошло уже тридцать лет, и Антуа потихоньку обжился тут, с каждым годом замечая, что обратно в свое время... Совсем не хочется. Такими темпами он сам доживет до своего будущего и пронаблюдает события своими глазами. Он обязательно расскажет Флай, все верно. Но только после того, как все оковы спадут.
А пока... Антуа тянется и картинно зевает, прикрывая рот рукой. Завтра у него назначена съемка, нужно будет выспаться, хотя ночка с Аквелой будет та еще. Его женщина – ненасытная женщина, и он еле успевает удовлетворять желания прекраснейшей Древней. Баттерфликс отлично дерет его, вот только Антуа знает, что ее суть стонет по другому созданию, по другому существу, которое совершенно не замечает ее потребностей и бегает от бабочки сайгаком. Антуа усмехается самому себе. Ничего, и на ее улицу весна придет.
Сейчас же Антуа предпочитает вернуться за свой стол, чтобы внимательнейшим образом продолжить изучать оставшиеся документы.
Я просыпаюсь и тупо смотрю в потолок. Я что? Я кто? Я где? А, кровать вроде моя. Но голова трещит только так. Раскалывается, будто я вчера не только хорошо нажрался, а еще где-то приложился. Стоп. На ум приходят смутные воспоминания. Рожа Некса, ухмылка Стеллы, ее педик-друг на фоне, Лейла, Муза... Че-е-ерт, а я че, реально вчера нажрался? Лезу рукой на тумбочку и натыкаюсь на какую-то хрень. Оп-па, бутылка воды. Так, а тут... О, таблетки. И буквы в воздухе висят. Тру глаза, галлюны, что ли, еще не прошли? Или мы вчера еще нюхали что? Или... А, точно, меня же вроде как Муза уволокла. Значит, это магия. Феи, чтоб их, так и до инфаркта человека доведут. Буквы гласят: “Две таблетки запьешь водой. Позвони мне, когда проснешься”. Оке-е-ей. Как только заканчиваю читать, буквы исчезают. И хорошо, а то только глаза бы мозолили.
Принимаю таблетки, запивая их водой, иду в ванную, умываюсь, принимаю душ, а голова так и не желает проходить. Нахожу где-то еще таблетки от головной боли, жру сразу три штуки, втайне надеясь, что они дадут мгновенный эффект. Облом тебе, Ривен, вот что. Искренне ненавижу, когда башка болит. Завидую людям, у которых такой проблемы нет.
Потом звоню Музе. Та берет трубку после третьего гудка.
- Проспался? – интересуется она.
- Скажи мне, что вчера было, – прошу я. – Почему у меня такое чувство, что я сильно набухался?
- Да неужели ты даже что-то помнишь? – с сарказмом тянет Муза. Черт. За это я ее и люблю. – Твое чувство тебя не подводит. Хотя насчет “сильно” я бы поспорила. Да я после двадцать первой стопки адекватнее тебя держалась. А ты уже на восьмой откинулся.
Я слушаю и медленно офигеваю. Сколько стопок она выпила? С чего мы вообще бухали? Ну, те придурки соревнование устроили. Я же вообще вчера работал! Так какого... Или... Усмехаюсь. Ясно, Дугги не упустил возможность сплавить меня поучаствовать в соревновании, которое наверняка устроили Муза с Лейлой, позже подвалившие к той троице.
Только вот одно смущает, вернее, дико обижает: какого хрена меня с восьмой сразу откинуло? Я же вроде уже нормально держусь, и меня не развозит, когда я нажираюсь. Видимо, мне как обычно кажется. Это одна из причин, по которой я забросил бухать, хотя на первом и еще на втором курсе весьма частенько баловался этим. До сих пор помню наши попойки. Мда, было весело. Вот только этим летом мы подозрительно часто пьем. Пора с этим заканчивать, иначе вернусь в прежнее русло.
- Эм, Рив, а ты совсем ничего не помнишь? – как-то странно тянет Муза.
- Так, колись уже давай, что я там нес? – меня начинают терзать смутные подозрения.
- Погоди секунду, – произносит Муза и тут же возникает у меня в комнате. Я понимаю, что, кажется, накосячил по полной. Это видно по ее взгляду. Эй, меня, что ли, пытается пародировать? Не, солнышко, мой непроницаемый взгляд никто не сможет скопировать. Хотя за попытку и старания ставлю плюс.
Она уже давно привела себя в порядок и подходит к моей кровати, запрыгивая на нее и закидывая ногу на ногу, складывает руки на груди и выжидающе смотрит на меня. И почему у меня такое чувство, будто я на смертном одре?
- Ну так что? – делаю я попытку достучаться до истины.
- Ну... – Муза думает, как бы это получше до меня донести. – Ты умолял меня трахнуть тебя в жопу. Пальцами.
Я моргаю. Челюсть уже давно на полу валяется.
- Я... Я правда такое говорил? – уточняю на всякий случай.
- Угу, – кивает Муза. – Я согласилась, но только если ты захочешь этого на трезвую голову.
Мою несчастную жопу бомбит. Но не от желания, а от мысли, что я могу – черта с два! – такого хотеть, вернее, хотел на тот момент и на полном серьезе это сказал. А ведь я помню рожу того педика на фоне. Черт, надеюсь, хоть этот не начнет меня домогаться. Нет, опять же повторю, несмотря на все это, я с некоторых пор стал относиться к ним терпимее, но... Но такие мои вчерашние слова сегодня вышибли мне всякий мозг окончательно. Вообще, мне его по жизни выносят все, кому не лень.
- Но я думаю, ты не хочешь, верно? – вдруг смеется она.
Мое кислое выражение лица становится хорошим ответом.
- Да ладно, – усмехается Муза, как-то странно поглядывая на меня. Хотя я отлично ее понимаю. – С кем не бывает.
- Ну ты же по пьяни не орешь, что хочешь девкам отлизать, – замечаю я. Мне кажется, или в глазах Музы что-то ломается? Будто хрусталь на осколки бьется. Промаргиваюсь. Что за хрень? Нет, теперь все в порядке, обычные темно-синие глаза.
- А кто сказал, что в жопу иметь – так сразу педик? – интересуется фея музыки. – Сколько раз мы с тобой аналом занимались. Даже в озере, – ее глаза вспыхивают странным и счастливым блеском. – Может, ты просто хочешь поэкспериментировать? Ну, хотел. Тебя же не влечет к парням?
Я задумываюсь. Пытаюсь представить, что я кого-нибудь долблю в жопу. На ум почему-то приходит Скай. Ну ладно, эраклионова кровушка так эраклионова. Представляю, что получаю от этого удовольствие, что жестко трахаю в жопу принца, стоящего ко мне спиной и громко постанывающего. И едва сдерживаю рвотные позывы. Вот уж до чего больная фантазия доводит. Нет, никогда.
Или я там желал, чтобы трахнули меня? Теперь представляю, как меня в жопу долбит Скай. Вот только почему-то я не стою, а лежу. И вместо Ская возникает Сиреникс. Воображение рисует смутный образ, потому что я плохо помню, как он выглядит, но даже это... И вот тут я сглатываю. Потому что блевать не тянет. Не тянет. Не тянет?! На всякий случай тянусь к члену, потому что боюсь уже доверять собственным ощущениям. Не стоит, слава Дракону. Да что за хрень? Эффект, что ли, еще не пропал?
- Рив, что такое? – осторожно спрашивает Муза. – У тебя так взгляд округляется только от очень сильного удивления.
- Да ничего... – хмуро отвечаю я, гоня прочь гейскую порнографию с моим участием. – Просто до сих пор из головы не выходит. Я же не...
- Ну, если тебя вдруг потянет на какого-нибудь парня, я из тебя эту дурь вышибу, – улыбается Муза, загадочно поигрывая сгустком магии. Ну что ж, хотя бы это радует. – Кстати, смотри, завтра вечером ничего не планируйте с Нексом. Мы с Лейлой сняли нам хату на четверых.