— Бумага тут одна. Очень важное письмо…
— Письмо? Так давай развернем, прочитаем!
— Нет-нет, не сейчас! Говорю же — когда окрепнешь. Найдешь надежного человека, чтобы прочитал тебе.
— А зачем искать? Не по-тюркски, что ли, написано? Не по-нашему?
— По-нашему, но ведь и по-нашему мало кто умеет читать.
— Я одну зиму учился в Каргалах, отец послал…
— Прекрасно! Тогда прочитаешь сам и, коль найдешь нужным, ознакомишь своих акхакалов. Только не сейчас. Тебе нужен покой… Ну, еще раз — до свидания!
— До свидания, Шагали, до свидания, брат! Не забывай дорогу ко мне!
После отъезда гостя Карагужак-турэ заскучал. Он призывал к себе то акхакалов, то жен, но никто не нашел слов, которые улучшили бы его настроение, вернее, разговоры не помогли ему избавиться от душевного томления. Вечером велел позвать знахарей.
— Помогите мне сесть!
Когда его посадили, подперев подушками, потребовал зажечь свет.
При тусклом свете сальной свечи оглядел со всех сторон загадочный сверточек, оставленный гостем, потом с необъяснимым волнением развернул сафьян, извлек лист плотной бумаги. Забыв о боли, вызываемой даже малейшим движением, приблизил бумагу к пламени свечи. Письмо было написано куфической вязью со множеством завитушек, с первого взгляда стало ясно, что исполнено оно искусной рукой. Но странное дело: письма принято начинать с «бисмиллы», а тут восславления аллаха не видно. Что же это за письмо, откуда?
В меру своей учености, по слогам, шевеля губами, Карагужак принялся читать.
Вот что он прочитал:
«Все народы, племена и роды, слушайте и уразумейте. Я царь, государь и великий князь Московский и прочих земель Иван Четвертый Васильевич, сию грамоту учинил, дабы ведомо вам было: веру вашу и обычаи ваши я обещаю хранить и ничем не притеснить. И то должно быть вам ведомо: землями, водами и богачеством вашим владеть вам самим. Нет во мне обиды на вас, а держу я сердце токмо на хана казанского Сафа-Гирея. Не страшитесь меня. Придите ко мне, и станете возлюбленными моими народами. Жить вам вольно подобно рыбе в воде, птице в небесах, зверю и всякой твари в поле и лесу. А который ясак вы отдаете ханам казанскому и ногайскому, того ясаку довольно мне вполовину. Всяк, уразумев сию грамоту, да вразумит инаких».
Карагужак почувствовал, что в горле у него пересохло и сердце забилось учащенно. Стараясь поглубже вникнуть в смысл грамоты, он перечитал ее. Задержал взгляд на круглой печати, оттиснутой в конце листа. В середине печати была изображена двуглавая птица. Присмотрелся внимательней — беркут.
— Беркут! — воскликнул Карагужак. — И там — беркут! Только почему у него две головы?
Бережно свернув бумагу с изображением священной птицы, сунул ее под подушку, закрыл глаза. После всего что пережил он в эти дни, нужно было успокоиться, хотя бы немного поспать. Но путник, ставший другом, оставив сафьяновый сверточек, лишил его покоя.
Еще несколько раз Карагужак развернул и свернул царскую бумагу. В конце концов задремал. И в полусне-полуяви пригрезилось ему, что грамота царя Ивана выскользнула из-под подушки и, затрепетав, взлетела… Да нет, не бумага это, оказывается, а беркут! Взмахивая могучими крылами, он поднимается все выше и клекотом своим зовет Карагужака. Куда зовет, зачем?..
Карагужак открыл глаза, но пригрезившийся в забытьи беркут не исчез, образ его остался перед мысленным взором…
И потом, когда турэ, выздоровев, снова надел свой хомут, погрузился в заботы о племени, этот образ все время сопровождал его, то обдавая сердце холодком, то согревая надеждой, зовя в иной, еще не вполне отчетливо обозначившийся мир.
СВЕДЕНИЯ О ПЕРЕВОДЧИКЕ
Марсель Абдрахманович Гафуров — член Союза писателей СССР. Автор стихотворного сборника и нескольких книг публицистики. Заслуженный работник культуры РСФСР. Долгое время работал заместителем редактора газеты «Советская Башкирия». Ныне — литературный консультант правления Союза писателей Башкирии. Активно работает в области литературного перевода. Перевел за последние годы с башкирского языка на русский роман Дж. Киекбаева «Родные и знакомые», выдержавший несколько изданий, в том числе в Москве, стихи Акмуллы, публицистику Ш. Худайбердина, другие произведения башкирских писателей. Принимает участие в переводе многотомного издания «Башкирское народное творчество». Параллельно закончил работу над переводом романа Кирея Мэргэна «Крыло беркута».