Джондар и Том увлечены бурным обсуждением. Они обмениваются бóльшим количеством слов, чем за последние несколько дней вместе взятых. Я обращаю внимание на огромное устройство, замысловатое, но прекрасное в своей сложности, совсем как Кон. От него исходит приглушённое свечение. Это скорее целое искусство, чем просто механизм. Нет, неправильно выразилась. Все изобретения Кона — настоящие произведения искусства и одновременно с этим шедевры механики. И то, и другое идут рука об руку, когда он создаёт свои творения.
И это, хоть и сделанное чужими руками, не является исключением.
Однако я замечаю некоторые изменения. Оно выглядит как нечто, что мог оставить коренной антеец, — наверное, это влияние Аэрона. В изящно переплетённых проводах на самой верхушке я вижу след Джондара — не могу точно сказать, почему, но мне кажется, что именно он умеет видеть красоту в строгом порядке. И уравновешивает всё это, добавляя контраста и придавая устойчивости, чисто вейрианский подход к вещам.
Том, заметив меня, подмигивает. Он хватает Джондара за руку и тянет в мою сторону. Тот в первые секунды выглядит шокированным от подобной демонстрации близости при свидетелях, но Тома, похоже, это ни капельки не смущает. С чего бы? У него нет никакой проблемы с этим. Он любит и готов показывать свою любовь. Счастливчик. Но я не могу не радоваться за него.
— Тебе стоило видеть, как он это делает. Это просто потрясающе. Он как будто бы просто знал, что нужно делать.
Джондар краснеет.
— Я был не один. К тому же мы не знаем, работает ли аппарат. Вроде как должен.
— Конечно, работает. Поэтому мы и позвали Бел.
— Вы ещё не проверяли? — спрашиваю я.
— Пока нет, ваше высочество, — Джондар, судя по всему, хотел провести ещё несколько тестов, прежде чем звать меня. Я теперь легко читаю всё по его лицу. И понимаю его. Он не любит действовать импульсивно. Это хаотично, беспорядочно, неподобающе.
Бедный Джондар. Он безнадёжен.
— Так давайте проверим, — Том мягко толкает плечом Джондара, и его улыбка становится ещё шире. Он неудержимый. У Джондара нет ни шанса. — Вперёд.
— Это должен сделать не я. Бел?
Не могу сдержать улыбку. Наконец-то он называет меня по имени. При других людях и без непосредственной угрозы жизни. Это только начало. Мне даже кажется, что дружбы.
— Ты починил это устройство. Тебе и включать.
Джондар хмурится. Опять я предложила нечто неподобающее — мой вечный недостаток в придворных делах. Но это уже не имеет значения. Он уступает и подходит к панели управления. Некоторые лампочки уже горят, он поднимает рычаги, и загораются все остальные. Что-то гудит, и этот звук находит отклик у меня в груди, посылая мурашки по всему телу.
Такое ощущение, будто это часть меня. И часть пещеры вокруг, часть кристаллов. Но вибрации кажутся неправильными, выбивающимися из ритма.
— Что не так? — обеспокоенно спрашивает Том. — Джон?
— Не знаю. Это похоже на…
— …усиление сигнала, да. Но здесь ведь нет…
— …усилителя. Нет, есть. Кристаллы. Бел уже это делала, помнишь?
Они одновременно повернулись ко мне, абсолютно синхронно, что я непроизвольно отшагнула.
— Прекратите так делать, — хмурюсь. — Вы о чём?
— Ты касалась кристаллов, когда мы только пришли, — энтузиазм в голосе Джондара льётся через край. — Сделай так ещё раз.
— Как? Так? — я дотронулась до ближайшего кристалла, торчащего из стены, и он засветился. Том издаёт радостный возглас. Похожий я слышала, когда он прыгнул с парашютом, или другой раз, когда он ринулся в бой.
Ну конечно, Кон называл их единой сетью, венами в каменном теле самого Антееса.
— Да! Давай ещё. Они усиливают сигнал. Сделай так снова. Давай же!
И я делаю. Озадаченная Петра подходит к нам и касается сияющих скал. Мы прямо как дети, трогаем всё и хихикаем, глядя на то, как камни светятся энергией. Силой.
И затем я слышу.
— Приём… ответьте… База… мощное вмешательство… код 371-альфа… Ответьте…
— Код 371-альфа! — выпаливаю я, встречаясь взглядом с Томом. — Это они. Это код Девры. О предки, это они. Том, где микрофон? Как мне с ними поговорить?
— Нет микрофона, просто говори. Давай.
— Приём, База, это… У меня нет кодового имени. Но это я, Бел.
Раздаётся скрип, треск, и затем я слышу его. Зендер. Это голос моего брата.