Я постепенно сбавляю скорость. К моему облегчению туннель расширяется. Всё ещё нужно лететь аккуратно, но делать это уже становится чуть легче.
— Сюда, — наконец-то сообщает Ренна. — Приземляйтесь здесь.
По моему сигналу все снижаются. Летательные аппараты приземляются, изящно, как насекомые, в честь которых они названы. Я закрываю глаза, мысленно вознося благодарности. Как же хорошо. И никто не пострадал.
Выбравшись из «Стрекозы», я прижимаю ладонь к её боковой части, загадывая увидеть её вновь.
Огромные ворота украшены рельефными рисунками существ, летающих высоко над Антеесом. Драконы. Я улыбаюсь и оглядываюсь на свою «Стрекозу», после чего касаюсь ворот, пробегая пальцами по каменной поверхности, следуя линиям рисунка.
— Видите? — обращаюсь к Ренне. — Крылья.
— Это было так давно. Мы уже и не помним, — ответила она голосом капризного ребёнка. Она и не хочет вспоминать.
Это уже слишком. Почему они не могут просто довериться мне? Такое чувство, будто они просто не хотят этого знать.
— О предки! А все называют упрямой меня. Просто покажите мне, как открыть ворота и соединить туннели.
— Это в моих силах, — голос как у задаваки. То есть она всё-таки знает что-то, чего не знаю я. Невыносимые создания. — Я всё слышу. Но это не имеет значения.
Ворота открываются, грохоча. Так медленно, что больно смотреть. Сначала открывается только узкая щель, и я вглядываюсь в темноту. Проходы ведут в нескольких направлениях, и только один — в сторону Лимасилла. Так куда же ведут остальные?
Рондет хранит очень много секретов.
Сейчас не время разбираться, хоть мы и ждём пока остальных. Ещё бы не хватало сейчас потеряться. Время мучительно тянется, пока мы бездействуем. Никто ничего не говорит. Здесь не о чем разговаривать. Кажется, что проходит целая вечность — время, которого у Кона нет.
***
Моя так называемая армия прибывает спустя несколько часов. Джондар настроен решительно, непреклонно, но я понимаю, что другие заметно колеблются. Нервничают, разумеется. За последнее время они научились бороться за выживание, добывать продовольствие, привыкли к засадам и партизанским вылазкам. Но нападение, пускай даже неожиданное для врага, — это совсем другое дело. Они проделали долгий путь во тьме, чтобы прийти к неизвестности. И всё, что у них есть в конце, это я. Моё присутствие поднимает боевой дух — я вижу, как озаряются их лица, — но не у всех.
— Ты должна сказать что-нибудь, — подсказывает Том.
О нет. Только не это. Но он прав. Кто-то должен.
Я стою с открытым ртом. Мой отец знал бы, что нужно сказать, естественно. Что-нибудь волнующее и ободряющее. Это то, чего они ждут. Но как подобрать слова? Что я могу им сказать?
С другой стороны, когда у моего отца было время на вдохновляющие речи?
— Не думаю, что это поможет, — отвечаю Тому. — Я скорее напугаю их.
Джондар делает шаг вперёд к перешёптывающейся толпе. Его голос заполняет пространство, сильный и уверенный. Голос, который они знают и которому доверяют. Но что ещё лучше, это голос одного из них. Брата Матильды. Ну конечно, именно он должен обратиться сейчас к ним.
— Вы все знаете, зачем мы здесь. Мы собираемся найти нашего антейма и вернуть его. Или так, или умереть, пытаясь. Потому что без него что будет с Антеесом? Он часть нашей земли, часть нашей души, часть каждого из нас. Беленгария и вейрианцы готовы нам помочь, но сделать это должны мы, антейцы.
Я оглядываюсь на Тома, он улыбается до ушей, не сводя глаз с принца. Затем смотрю на Петру, она кивает мне.
— Вот видишь? — Ренна хихикает в моей голове. — Достаточно самых простых слов, если дело благое.
Или если люди хотят в это верить.
Прямо сейчас я, как никто, хочу верить в эти слова. Джондар переводит взгляд на меня и смотрит выжидающе. Никогда не думала, что буду так благодарна ему за то, что он есть, как сейчас.
— Бел? — бормочет он. И я понимаю, что должна что-то сказать.
«Тебе лучше не давать выступать с речами, да?» — недавно пошутила Петра. Если бы только у меня был такой вариант…
— Мы делаем это не ради себя. А ради Антееса. Ради Кона. Сейчас или никогда. Я не вернусь без него, — мой взгляд скользит по лицам в толпе, все до единого смотрят вверх на меня. Слова в моей голове иссякли, и я не знаю, что ещё можно сказать. А может, и не нужно? В конце концов Джондар уже всё сказал. Надеюсь, они и без слов понимают, что я сделаю всё возможное, чтобы спасти Кона. Чтобы освободить народ Антееса. — Вперёд.