— Кон, у нас нет ни малейшего шанса…
— Тссс… — Кон поднимает меня на ноги, пытаясь защитить, даже сейчас. А я пришла его спасать. Надо же, какая идиотка.
Мы ковыляем по коридору. Здесь темно и холодно, всюду дым и ядовитые газы. Нам некуда идти. Даже если я вспомню путь, по которому нас привели, даже если мы найдём какой-нибудь шаттл, на котором мы могли бы сбежать… Нас ослепляет вспышка, и затем всё гаснет. На одно жуткое мгновение всё замираетв тишине. Пауза. Как будто сама Вселенная задержала дыхание.
Взрыв отрывает заднюю часть корабля, нас откидывает на пол и на секунду мне показалось, что вот и всё. Нам конец. Но несмотря на то, что судно разваливается на части, мы всё ещё живы.
Огонь распространился позади нас. Я чувствую его жар, вдыхаю дым и химикаты. Мы здесь задохнёмся. Даже умереть достойно не получится.
Сквозь огоньки аварийной сигнализации я вижу звёзды. Прекрасный сине-бело-зелёный шар сверкает во тьме. Антеес. Отсюда не видно, как сильно его разрушили гравианцы. Ком застревает в горле. Это наш дом.
— Держись, — говорит Кон.
— Что?
Среди всех этих звёзд наш корабль мечется и вращается, будто в причудливом танце. Красные и синие огни вспыхивают и гаснут, пока гравианские корабли выскакивают в гиперпространство, как всегда, спасаясь бегством после поражения. Но корабль, на котором сейчас мы, продолжает разваливаться на части. Я чувствую это. Он уже больше никуда не полетит.
На кораблях всегда есть спасательные капсулы, но здесь их очень мало — будь проклято это гравианское представление о жизни. Или точнее о смерти. У нас нет выбора.
Кроме как покинуть корабль.
— Готова? — Кон прижимает меня к себе.
Я киваю. Так будет лучше. Я предпочту умереть среди звёзд, чем в груде металла. Нужно совершить этот прыжок.
Я переплетаю наши пальцы, и вместе мы бежим по коридору, ведущему в никуда. Многолетние тренировки дают результат. Выдохнуть, выпустить весь воздух из лёгких, чтобы сосуды не закупорились. Неважно, что через несколько секунд мы умрём от нехватки воздуха. Всё это уже не имеет значения. Вместе мы прыгаем в пустоту.
И летим.
Кон нажимает какую-то кнопку на поясе. Нас окружает личный щит — прозрачный барьер, который тут же наполняется внутри кислородом. Щит Чолтуса. Я поражённо втягиваю воздух, чувствуя облегчение, и Кон улыбается мне, снова обнимая, пока мы отлетаем прочь от распадающегося на части корабля.
И летим среди звёзд.
— Я усилил его действие. Этого хватит ненадолго. Но я не мог позволить тебе сгореть.
Парить в открытом космосе намного лучше, с этим не поспоришь. Но затем я опускаю глаза, глядя на планету.
За нами сквозь атмосферу летит гигантская хрустальная стрекоза. Она сверкает в сиянии солнца и звёзд. Огромные крылья простираются широко, а фасеточные глаза замечают нас среди обломков с зоркостью сокола. Ренна издаёт радостный рёв и обвивается вокруг нас.
***
Битва окончена и уже стихает, но оставшиеся три члена Рондета кружат над нами, разрывая на части всё гравианское, что только было в небе, неважно, пытается ли оно бороться или отступить. Их клыки и когти — само по себе оружие, их крылья придают им невероятную скорость. А я, похоже, потеряла сознание. Помню только, как мы парили среди звёзд и обломков гравианского истребителя.
И как Ренна спасла нас.
И как Кон держал меня в объятьях.
И как Шай… погиб за меня. Снова.
Ренна возвращает нас во дворец — или то, что от него осталось, — приземляясь в саду.
— Сюда! Они здесь!
Это голос Джондара. Он бежит к нам, спотыкаясь от спешки. За ним я вижу Петру и Тома, своих стражников, каким-то чудом всё ещё живых. Том ранен, но держится на ногах, решительный, как никогда. И тут я вспоминаю: бронежилет. Том всегда носил бронежилет.
Я готова была расцеловать его за это. Но Кону и Джондару это наверняка бы не понравилось.
Как бы они сами ни были ранены, наше состояние намного хуже, поэтому они быстро окружили нас заботой.
Я мельком замечаю вейрианские корабли — «Соколы» и даже «Осы» — кружащие над головой. Но в основном я продолжаю смотреть на Рондет. Их чешуя блестит на солнце, как сталь или драгоценности. Я не могу оторвать глаз. Они летают как стрекозы, существа из моих воспоминаний, их двойные крылья трепещут на такой скорости, что размываются в воздухе, и сверкают всеми цветами радуги, постоянно меняясь. Это я помогла Рондету принять этот облик? Или они всегда были такими, в ожидании пробуждения, когда это потребуется?