Я пытаюсь встать с кровати, чувствуя, что численное превосходство не на моей стороне, и мне это совсем не нравится.
— Что?!
Кон берёт меня за руки и подталкивает, чтобы я легла обратно. Я бы хотела воспротивиться, но тело не слушается.
— Я могу предложить тебе только разрушенный мир, который нуждается в воссоздании. Я могу предложить только сломленного антейма, который нуждается в исцелении, — он преклоняет колени предо мной. — Скажи, что останешься здесь в качестве моей королевы.
Я могу дать только один ответ. С тех пор, как я сюда прилетела, все мои мечты изменились. Я потеряла Шая. Честно признаться, он никогда и не был моим. Ничто не стоит между мной и Коном. Даже мои собственные сомнения отпали. Выбор сделан. Возможно, он был сделан ещё тогда, когда я впервые пришла на помощь инженеру в недрах умирающего космического корабля.
— Да, — я прижимаюсь губами к его губам, позабыв про братьев, волю Императрицы, аристократию и всё остальное. Всё, что имеет значение, — это его поцелуй, его объятья, его прикосновения и обещание совместной жизни.
Эпилог
Ветерок шуршит новыми листочками на деревьях, кружа лепестками над садами. Я слышу, как работают строительные бригады: стучат молотки по камню и металлу, сверлят дрели, гудят машины. Они прекращают работу на ночь — уже поздно, и у Джондара будет истерика, если что-то нарушит его планы. Ряды лампочек, протянутых между террасами наверху, отражают звёзды, которые только-только начинают виднеться на темнеющем небе.
Озеро в вечернем свете кажется серебряным. Мы вновь расчистили входы в подземные туннели, и около сотни археологов со всей космической системы вызвались изучить недра Антееса. Фавре не одобряет эту затею. Аэрон в восторге. А Ренне, похоже, намного интереснее парить в небе — она пытается облететь весь мир.
— Это всё твоё влияние, — отмечает Кон, когда я делюсь с ним этим наблюдением. Вполне возможно.
Разумеется, у нас сейчас другие приоритеты. Город, по большей части, разрушен. Прошло уже три месяца, как мы отвоевали Антеес у гравианцев, но всё ещё есть те, кто отказывается выходить из укрытия. Многие из них решили остаться жить в подземном городе, и мне не за что их винить. Там очень красиво, а главное, безопасно. Уйдут годы, прежде чем Антеес восстановится, как физически, так и психологически. Отряд разведки, посланный на Келту, вернулся с наихудшими новостями. Спутник планеты — мёртвое место. Ни одного выжившего.
У подножия извилистой тропы, на поверхности озера, мы построили святыню. Стену из дрожащих листков бумаги: с записками, фотографиями и рисунками, с памятными вещицами, оплетёнными лозой и цветами. Каждую ночь здесь зажигают свечи, похожие на звёзды. Когда они плавятся, одну ставят на другую, и разноцветный воск причудливо смешивается.
И на нас смотрят лица тех, кто навсегда покинул этот мир.
Я зажигаю свои свечи, и он тоже, молча. У каждого личное время и пространство. Я зажигаю маленькие мерцающие огоньки за всех тех, кого потеряла. За Нериссу, за Дэна и Джессема, за Элару, за лётчицу Девру.
И за Шая. Фотография, которую я нашла в его деле, не отражает того, каким он был на самом деле. Она формальная, сделанная для документов. Мне стоило попросить кого-нибудь написать его портрет, но это должен был быть кто-то, кто хорошо его знал. А таких среди живых осталось немного.
Я встаю, глядя на все эти лица, не только на своих погибших друзей. Кон подходит ближе, заключая в тёплые объятия, и я прислоняюсь спиной к нему. Он кладёт подбородок мне на макушку.
— Нам пора, — говорю ему. — Нужно ещё подготовиться к свадьбе.
— Успеем. Они подождут.
Улыбаюсь, представив, как Джондар наворачивает круги в ожидании нас… Это жестоко.
— Если мы не придём в ближайшее время, Том лично притащит нас, — нехорошо заставлять друзей ждать на их свадьбе, даже если вы антеймы. Я качаю головой. — Идём.
Не выпуская его руки, я увожу его прочь, обратно вверх по длинной лестнице через сады, которые только-только начинают возвращаться к жизни.
Три девушки идут нам навстречу. При виде нас, они колеблются, приседая в реверансе.
— Ваши величества, простите нас, — решается начать одна из них, запинаясь. — Мы не хотели вам помешать.
Один взгляд на их лица — и я понимаю, о чём они подумали, и едва сдерживаю смех. Даже после всего пережитого антейцы остались немного ханжами. Но меня это больше не смущает. Честно говоря, в этом есть что-то трогательное. Как можно не любить мир, полный таких людей?
А что же Кон? Он краснеет, как мальчишка. Серьёзно, только что покраснел.