Хотя это и сейчас похоже на шутку.
Я с трудом сглатываю, пытаясь вспомнить все те правила этикета, которые Нерисса как гувернантка вбивала мне в голову. И затем объявляют моё имя, которое больше похоже на титул. Оно звучит красиво, как будто это имя кого-то другого, а я самозванка здесь. Принцесса Беленгария Вейрианская из рода Меррин, герцогиня Эльведен, графиня Дюнен. Я собираю всю волю в кулак, особенно когда глаза всех присутствующих обращаются ко мне.
Но затем я замечаю Шая и понимаю, что не могу убежать, пока он смотрит. Как бы сильно мне этого ни хотелось, я не могу отступить.
Он встаёт у самого подножия лестницы в своей лучшей парадной форме — зелёной, как лес, со сверкающими золотыми пуговицами — и смотрит вверх на меня. Его лицо невозмутимо, но глаза горят. И хотя меч у него на боку украшен драгоценными камнями, это всё ещё оружие, и он обращается с ним как полагается. Его лезвие наточено не хуже обычных клинков. Я также замечаю знакомую кобуру с бластером на его другом бедре.
У меня ещё не было возможности поговорить с ним. Ни о приказах отца. Ни обо всём, что произошло. Я хотела бы, безумно, но не представляю, что могу ему сказать, даже если найдётся подходящий момент. Он солдат, а не нянька. Последнее, чего бы он хотел, это сопровождать меня на балу. Я смотрю на него и только на него. У него появляется лёгкая морщинка на переносице, пока он рассматривает меня также пристально. Если я и смогу пройти через всё это, то только глядя на него.
Я вновь тяжело сглатываю и начинаю спускаться. Пока Шай здесь, со мной всё будет хорошо. Что бы ни случилось.
Но не успевает моя нога коснуться пола рядом с ним, передо мной возникает принц Джондар и изящно кланяется. Я чуть было не отскакиваю, а рука Шая едва не выхватывает оружие, но мы оба себя останавливаем. Это стоит больших усилий.
— Принцесса, какое счастье. Большая часть для нас, — прежде чем я успеваю понять, что происходит, он берёт меня под локоть и уводит прочь. Я знаю, что Шай пойдёт следом, молча и ненавязчиво. Я чувствую на себе его взгляд. По крайней мере, он всё ещё здесь. Хотя бы так.
— Позвольте представить вам леди Элару из рода Мерикус, — Джондар не улыбается, когда произносит эти слова, и я улавливаю в его голосе некое неприятие, словно он что-то недоговаривает. Женщина, названная леди Эларой, оборачивается, чтобы окинуть меня холодным, внимательным взглядом. Она прекрасна по всем канонам — на целую голову выше меня, золотоволосая, идеально сложенная. Конечно же, мужчины окружили её, даже Зендер. Я посылаю ему взгляд, но он просто ухмыляется в ответ, ни капли не смущённый. Понадобится кое-что посерьёзнее моего неодобрения, чтобы оторвать его от столь образцово красивой женщины.
— Ваше высочество, — леди Элара приседает в самом грациозном реверансе, который я когда-либо видела. Плавность и отточенность в каждом её движении, как в идеально настроенном механизме. Я только наклоняю голову, вспомнив о своём более высоком положении в последний момент перед тем, как моя неуклюжая попытка повторить движение выставила бы меня в глупом свете. Я превосхожу Элару во всём. Теоретически. Это совсем не похоже на правду, но такова основная идея. Я принцесса. Мне нужно помнить об этом, как бы сложно это ни было. Глаза Элары хищно сверкают, и я понимаю, что она видит меня насквозь, когда продолжает говорить:
— Я была знакома с вашей кузиной, принцессой Элиссой. Очаровательная девушка и ужасная потеря. Я должна была стать её старшей фрейлиной, — она поднимает веер, украшенный драгоценными камнями и тончайшим кружевом, похожий на крыло бабочки. — Ваши родные рассказывали мне невероятные истории о вашем умении летать, — я почти улыбаюсь, краткая волна восторга проходит через меня, но тут же испаряется от тона последующих слов: — Какая… тяга к приключениям.
Улыбка Элары не затрагивает её глаз. Я пытаюсь подобрать слова, чтобы как-то постоять за себя, и Зендер приходит мне на помощь. Хотя лучше бы он этого не делал, он не может сказать ничего такого, что могло бы помочь.
— В Вейриане, леди Элара, наши женщины занимают не менее активную позицию, чем мужчины. Уверен, Элисса вам об этом рассказывала. Наша мать, например, имела врождённую склонность к полётам и сражениям. Она стала героем войны, погибла за нашу свободу. Но я верю, что Бел однажды превзойдёт даже её.
От нежданной похвалы я чувствую, как начинаю светиться изнутри, но потом вижу, что гостям всё равно на вейрианских женщин, на полёты, сражения, и на нашу маму. Я, правда, не думаю, что им интересно, кем я могу стать в будущем. Они уже всё для себя решили. Для них вейрианцы — просто варвары. Все до единого.