Я вырываюсь.
— Всё в порядке. Со мной ничего не случилось, — оглядываю себя. Машинное масло и грязь на моих руках и в волосах, которые, как водоросли, свисают у перепачканного лица.
Механик выбирается из-под блока, закончив свою работу, и четыре ружья тут же направляются на него. Он моложе, чем мне казалось, старше меня, максимум, на пару лет. Но он всё тот же блондин, которого я видела наверху, за которым я погналась сюда. На нём надета некогда хорошая рубашка и жилет. Сшитый на заказ парчовый сюртук валяется на полу, весь в масле и крови. Его спина и бока промокли насквозь, дорогая ткань липнет к коже. Я отмечаю гибкие мышцы, рельефный торс. Цепочка его карманных часов сверкает в мерцающем свете помещения. Его волосы не просто светлые, а насыщенно золотые, с почти металлическим блеском, испачканные чёрной жидкостью и прилипшие к затылку. А его лицо с точёными чертами кажется привлекательным и умным.
Его взгляд переходит с одного оружия на другое, словно он изучает их, мысленно определяя модель и возможности, без единого признака страха. Глаза похожи на изумруды, как те, что в мамином ожерелье.
— Простите мне мою бесцеремонность, — говорит он, выпрямляясь с неожиданным изяществом, или это просто замедленная осторожность. Одно неверное движение, и его обвинят в диверсии и всех грехах. Вейрианский суд бывает скор на руку, особенно сейчас, когда они думают, что моя жизнь под угрозой. Шай никогда не колебался в вопросах моей безопасности. Мне вспоминается то, что стало с гравианской пехотой в лесу у дома. А теперь я даже не уверена, что Шай обдумывает свои действия. Он зол и напуган, и это делает его опаснее вдвойне. Механик, похоже, не замечает нависшей угрозы. Он кратко кланяется, позабыв о нацеленном на него оружии.
— Я Кон, — обращается он ко мне и хмурится, оглядывая мой внешний вид. Он замечает мои опасения? Или злость Шая? Он понимает, что балансирует на краю пропасти?
— Бел, — тихо отвечаю я. По крайней мере, я успеваю это сделать прежде, чем кто-то назовёт ему мой полный титул. Это может быть последний раз, когда я знакомлюсь с кем-то в нормальной манере, как два обычных человека. Последний раз, когда я не принцесса, а лётчица. Я приседаю в вежливом реверансе.
На его лице отражается смесь растерянности и веселья. И намёк на напряжение.
— Ты спас лайнер, — говорю ему.
— Ну, раз уж мы сейчас на нём, мне показалось это хорошей идеей.
Сама того не ожидая, я начинаю смеяться. Не знаю, откуда взялся этот смех. Я уже почти успела позабыть, каково это. Этот неожиданный взрыв веселья, отражаясь от стен, оказывается слишком громким для машинного отделения. Такая неподобающая и неуважительная реакция.
— Члены экипажа? — перевожу взгляд на Шая, который стоит на месте, неподвижный, как камень. Тот отвечает только кратким покачиванием головы. Он не видит ничего смешного. И правда, в этом совсем нет ничего смешного.
— Диверсия и убийство, — бормочет Кон и качает головой, больше не пытаясь шутить. — Кто-то сильно не хотел, чтобы этот корабль добрался до Антееса.
— По крайней мере, не целиком, — добавляю я, только сейчас осознавая чудовищность произошедшего. Мы едва достигли антейской орбиты, а на мою жизнь уже покушались дважды. Первое покушение лишило меня Нериссы. Второе унесло жизни пяти невинных людей и могло убить нас всех. Если бы не Кон. Я обязана ему жизнью. — Как мне тебя отблагодарить?
Мне приходят в голову все эти вейрианские истории о воинах, совершивших подвиги, и об их желаниях, исполнение которых обещали в награду. Если он попросит поцелуй, соглашусь ли я? Это, может быть, мой последний шанс, перед тем как я выйду замуж за антейма. Короли — как бы они ни назывались — не славятся ни красотой, ни обаянием. Ни умом. Ни даже той лёгкостью, с которой держится Кон. Он спокойно сделал то, что должен, и шутит с невозмутимым лицом. В этом есть что-то притягательное. Я никогда раньше об этом не задумывалась. Воины из вейрианских легенд представляют собой показной героизм и отвагу. Они бы скорее спрыгнули с взрывающегося корабля, чем терпеливо пытались отремонтировать его.
К моему удивлению и даже маленькому удовольствию, Кон смущается. Он может читать мои мысли? Мои щёки тоже вспыхивают. О чём я только думаю? Я же не какая-то безмозглая вертихвостка, сохнущая по первому встречному. Я вейрианка. Принцесса.
Шай издаёт какой-то звук, вроде низкого рычания. Я чуть не забыла, что он здесь. Оглядываюсь на него, одновременно раздражённая тем, что он не мог отвлечь меня раньше, и заинтригованная, почему он всё-таки это сделал.