— Ты знаешь, что делать! Мы придём за тобой. Повторяю, мы…
Столкновение с кронами деревьев сотрясает всё судно и подбрасывает меня вверх. Я сильно ударяюсь о потолок и второй раз об пол, кувыркаясь вместе с «Осой», продирающейся через ветки. Звуки ломающихся металлов и древесины, рвущегося брезента заглушают мои крики, оглушают меня саму. Моя голова бьётся о панель управления, и внезапная боль ослепляет. С невероятно мощным, костедробильным ударом, мы приземляемся — моя разбитая «Оса» и я — и всё замирает, аж жутко.
Радио шипит. Похоже, оно сильно повреждено. Перед глазами всё расплывается, пока я пытаюсь осмотреться. Я изо всех сил моргаю, чтобы зрение прояснилось. От попытки движения боль простреливает моё плечо, я чувствую рвотные позывы. Чёрт, я ранена. И, вероятно, получила сотрясение. А моя «Оса» развалилась на кусочки.
Не время об этом думать. Я лёгкая мишень. Надо выбираться.
Тело болит так сильно, что дважды мне кажется, что я вот-вот потеряю сознание. Но я заставляю себя выбраться из «Осы» и спрыгнуть на землю в лесу.
Мои гогглы потрескались, но разбитая «Оса» выглядит ещё хуже, когда я снимаю их и бросаю на землю. На них тоже следы крови. Не думать об этом. Не сейчас. Продолжать движение. Кровь стучит в висках изнутри и стекает липкими струйками снаружи…
«Комплект для выживания», — подсказывают мне годы тренировок, отвлекая от боли. Раны не имеют значения. Важно только одно. Выбраться отсюда живой.
А, и оружие. Да, точно, оружие тоже.
Оружие — это очень важно, когда кто-то пытается тебя убить.
Смех булькает у меня в горле, порождённый скорее страхом, чем весельем. Это от шока? Похоже на шок.
Я разворачиваюсь к разрыхлённой от падения «Осы» земле и забираюсь внутрь сломанной машины, пытаясь нащупать тонкую упаковку с припасами и свою рапиру. По крайней мере, пистолет у меня на боку полностью заряжен, но потом перезарядить его будет нечем.
Этого должно хватить. Это всё, что у меня есть.
***
Я слышу их до того, как успеваю увидеть. Пехотинцы — гравианские наземные войска — пробираются через лес к моей упавшей «Осе». Они носят тяжёлое снаряжение, в котором похожи на жуков, но под ним они сами бледные и мясистые. Я читала материалы, просматривала кадры, видела их мёртвыми. Я знаю слабые места в их вооружении, куда нужно бить, чтобы ранить или убить. Продвигаясь вперёд, они не предпринимают никаких мер, чтобы их не заметили, и не разведывают обстановку. Вероятно, они думают, что я мертва, или сильно ранена, или слишком глупа, чтобы выбраться, или может даже, что я вовсе им не угроза.
Тогда они меня совсем не знают. Я покажу им, какой угрозой могу быть.
Выхватив пистолет, я тщательно прицеливаюсь, большой палец на курке, указательный — на спусковом крючке. Я сосредоточена. Ни на что не отвлекаюсь, все мои мысли полностью зафиксированы на них. Если я взведу курок, они могут это услышать, но всё ещё можно будет выстрелить быстро. Я умею действовать быстро.
Если бы только у меня было плазморужьё. Одна из этих огромных, внушительных штуковин, которые носит с собой Шай. Или гранатомёт. Это было бы даже лучше. Я умею с ними обращаться, и они смогли бы нанести чертовски мощный урон. На тренировках с таким оружием я справлялась лучше, чем кто-либо другой.
Сколько их? С пистолетом я успею избавиться только от одного, прежде чем они атакуют меня. По логике вещей, это должно быть крайней мерой. Но если они заметят меня, схватят меня… О них ходят ужасные слухи, когда дело касается пленников. Тех, которых смогли найти.
Ни за что не дам себя схватить.
Кто-то бы посоветовал развернуть пистолет к своей голове, чтобы смерть была лёгкой, чтобы гордость не пострадала. Так ведь лучше? Нет.
Лучше умрёт один из них, чем одна только я.
Я знаю этот лес. Это мой дом. Я могу слиться с природой и подождать, пока они пройдут мимо. Торопиться некуда. Отсюда недалеко до Эльведена. Если я заберусь на дерево, то смогу, наверное, увидеть тонкие башни и красные крыши своего дома.
Но у меня болит голова, а кровь стекает прямо в глаза. Я боюсь, что могу упасть в обморок.
На лице ближайшего ко мне солдата блеснул металл, и у меня дыхание застряло в горле. Значит, здесь не только пехота, но и мехи. Это то, что они делают с пленниками или с теми, кто пал в бою, — превращают в людей-машин, у которых нет собственной воли. Только заложенная программа. Гибрид мёртвой плоти и механизма, который делает только то, что велено.
— Сообщение. Найдите мне что-нибудь.
Шипение лидера гравианцев бросает меня в дрожь. Это слабый, металлический звук, доносящийся из радио. Их лидер сейчас даже не со своими пехотинцами, а командует ими издалека. Он сбил «Осу». Он пытается убить меня.