— Да, ваше высочество, — говорит Дэн мягче, чем я ожидала. — Спокойной ночи.
Мои глаза горят, а горло сжимается, словно на нём затянули удавку. Пытаясь подавить всхлипы, я падаю на кровать и молюсь, чтобы утро никогда не наступило.
Глава 14
Мои молитвы не были услышаны. Только дурак продолжал бы надеяться, но учитывая, сколько раз за прошлый вечер я повела себя, как полная дура, то почему бы и нет? Мои предки бросили меня здесь. Может, они не слышат мою мольбу за сотню световых лет. Может… может, я опозорила их и теперь им безразлична моя дальнейшая судьба.
Что бы на это сказала моя мать, если бы видела, как я себя веду? Она была бы в ярости, не сомневаюсь. Она бы сказала мне встать, выполнить свой долг, выжать максимум пользы из своего положения. Раньше я всегда думала о ней только хорошее. Каждую секунду. Но теперь мне ненавистна сама память о ней, и всё то, за что она выступала: все эти разговоры о чести и дисциплине. Это всё вбито мне под корку, это всё во мне от неё. Этого я отрицать не могу.
Наступает день моей свадьбы, ясный и солнечный, под пение птиц за окном. Они дразнят меня. Это не мои заводные птички, к которым я так привыкла. Это настоящие, живые птицы, которыми вдохновлялись при создании моих. Они меня тоже бесят. Если бы пару месяцев назад кто-нибудь рядом заговорил об Антеесе, я бы даже не обратила внимания. А теперь я уже месяц как здесь и собираюсь замуж за антейма.
Мои горничные приносят лёгкий завтрак и питательный отвар от похмелья, будто бы после бала всегда есть определённые последствия. Мои проблемы связаны не с алкоголем. Отваром не исправить последствия того, что я вчера натворила. По отношению к Шаю и Кону. По отношению к себе. Это вообще ничем не исправить.
Вскоре приходит Элара с целым списком того, что нам предстоит сделать.
И с этого момента я уже себе не подвластна, меня загоняют в несущийся по рельсам поезд антейского двора, и он мчит меня, беспомощного пассажира, вперёд, к королевской свадьбе.
Какая теперь разница? Вчера я сделала свой выбор. Сказала о нём Шаю и видела, как любовь и надежда умирают в нём, подавленные чувством долга. Долга, о котором я напомнила ему своим заявлением. Долг превыше всего, и я это знаю. Всегда знала.
«Где же он?» — задаюсь я вопросом, пока меня наряжают и украшают с головы до пят.
От Зендера тоже ни словечка — по крайней мере, ни одно не дошло до меня. Когда я пытаюсь выяснить, мне отвечают про помехи в межзвёздных сигналах, солнечные вспышки, аварии на космических путях или ещё какие проблемы из воздуха. Это если я вообще получаю ответ. Теперь мне известно наверняка, что я здесь последний по значимости человек. Едва ли я удивлена. Но было бы славно, если бы кто-нибудь соизволил сообщить невесте, прибыл ли её брат. Я не хочу спрашивать ещё раз, боясь показаться попрошайкой или трусихой. Я просто держу все свои тревоги внутри, нос кверху, курс прямо. Я солдат. Я должна быть смелой. У меня нет иного выбора. Это то, чего ждёт от меня моя семья.
Но сильнее меня тревожит тот факт, что Шая и след простыл. Когда я пытаюсь расспросить Петру, моя стражница бросает на меня странный взгляд — смесь жалости и понимая — и говорит, что он перепроверяет меры безопасности вместе с советом.
Но ей явно не по себе.
— Что не так? — серьёзно спрашиваю её, не желая слушать отговорки.
Петра хмурится и оглядывается по сторонам, прежде чем придвинуться немного ближе и тихо заговорить:
— Он просматривает воздушные волны, пытаясь понять, в чём дело. Он пытался сказать антейцам, что свадьба — наилучшее время для нападения гравианцев, но его никто не стал слушать. Никогда ещё не видела его таким злым.
Я видела, но не суть.
— Что он хочет, чтобы они сделали?
— Отложили свадьбу. Вызвали подкрепление из Империи. Что угодно, лишь бы не пускать всё сегодня на самотёк.
Глубоко внутри меня поднимается тёмный вихрь, высасывая жизнь и остатки радости. Он пытается остановить свадьбу. Ну конечно. После вчерашнего… Несмотря на то, что я выбрала Кона. Несмотря на то, что у меня нет выбора, и он это прекрасно знает.
— И его не слушают?
Худшего унижения для него и представить нельзя. Зачем было приглашать его в состав военного совета, если не верить его опыту и компетентности? Не слушать его — это оскорбление. Кон намеренно так поступает? Он бы не повёл себя так низко, ведь так?