Гравианцы всё ещё ищут меня. Холодный голос их лидера, его приказы, они вновь оживают в глубине моего сознания, но я гоню их прочь, не пуская в свои мысли.
— И мы просто оставим их там? Я так не думаю.
Шай кивает кому-то из своих людей — это Петра Кел? Сложно понять, когда они в амуниции, — та склоняет голову и что-то говорит по коммуникатору. Огонь из бластера вспыхивает за ними. Вскоре прекращается. Несколько коротких воплей доносятся из леса, после чего восстанавливается естественная тишина природы. Остаётся только запах горящей плоти и плавящихся бронежилетов — чудесные последствия применения сверхраскалённой плазмы.
— О них позаботились, — говорит Шай.
И я понимаю, что только что отдала свой первый королевский приказ.
Глава 2
Битва уже окончена к тому времени, когда наш наземный транспорт достигает столицы, которой теперь стал наш старый, захудалый Эльведен. Я выглядываю в узкое окно. В небе кружат Осы вроде моей и воздушные корабли побольше. Я вижу «Соколов» на более высоких уровнях атмосферы — настоящих бойцов воздушных войск. Все наготове, все на взводе.
По дороге, после того, как полевой врач оценил мою рану на голове как неопасную, я смываю большую часть запёкшейся крови и извлекаю из своего рюкзака планшет. Поразительно, что он уцелел, но лучше бы он разбился, тогда бы я не смогла увидеть новости. Там, где раньше были ряды домов Высшего Мыса, теперь только дымящиеся чёрные дыры. Больница всё ещё горит. Башни университета разрушены. Корпус гравианского дирижабля торчит с одной из сторон академии, как безобразная пристройка. А от дворца остались одни только камни.
Картинки Высшего Мыса — Народные Сады и Площадь Встреч, дворец, где жила моя родня, какой бы далёкой она ни была — мелькают у меня перед глазами, как эти старые, уже давно никем не используемые киноплёнки, и расплываются от слёз. Всего этого больше нет. Одни руины и пепел. Вейриан важен Империи как военная сила. Мы больше ничем не славимся, хотя в нашем мире есть разные люди с разными умениями. Эльведен известен своей кухней и виноградниками, дающими добротные вина, которые, однако, ничто в сравнении с миром гурманов — Феленаром — или винами, производимыми на Теленоне, известными во всех уголках Империи. Раньше меня это не волновало. Мы древняя раса с тысячелетней историей с начала колонизации планеты. Мы присоединились к Империи, только когда у нас не осталось иного выбора и никогда не вливались полностью. Мы сохранили широкую автономию. Это скорее альянс, чем зависимость от господствующего центра. По крайней мере, так считается. Мой род — один из самых древних, таким происхождением и родословной могут похвастаться немногие, помимо Императрицы. Не то, чтобы для меня это много значило до настоящего момента. А смысл? Вейрианцы — прагматичные люди с практическим мышлением. Настоящие солдаты.
Но Высший Мыс был прекрасен.
А теперь во мне поселилось неведомое прежде сомнение. Пока мой мир разваливается, а Империя просто смотрит на это, как поступят гравианцы? Куда они нанесут следующий удар в погоне за ресурсами? На другой мир, менее защищённый? Или вернутся, чтобы добить нас? Что сделает Императрица? Будет ли она настаивать на более тесном союзе? На настоящем объединении, при котором мы полностью перейдём в её подчинение?
Вейриану нужно вернуться в строй как можно скорее. Нет времени оплакивать потерю.
В доме царит хаос. Люди мечутся туда-сюда, во все стороны. Это место похоже на обезумевший улей, такого я ещё не видела. Слишком мелко для дворца, слишком тесно для активной деятельности. А ведь раньше дом казался чересчур огромным для нашей семьи, тем более, когда почти все мои братья уехали в академию. Теперь же я не знаю, куда мне ступить, чтобы ни в кого не врезаться.
Зендер орёт в блестящую медную воронку центрального коммуникатора, сверкая глазами. На экранах перед ним мелькает информация. Слишком быстро, чтобы успевать прочитать, но ему это не мешает.
— Категорически нет! Ни в коем случае, Люц. Имперский флот уже приближается к внешней системе, готовый к бою. Пусть только они попробуют сунуться к нам или нашим союзникам. Мы взорвём их с неба, отправим гореть на солнце. Никакой пощады. Не больше, чем они проявили к нам в Мысу. Если они будут готовы безоговорочно капитулировать, тогда мы это обсудим. А пока брось на них все силы, что у нас есть.