Я вздохнул.
— Всё же я очень мало знаю об окружающем мире.
Это заявление вызвало у наставника добродушный смех.
— Ты слишком торопишься, Като. Школа даст тебе всё необходимое. Пока ты видел мир только с одной его стороны, причём далеко не самой приятной. Могу тебя понять, среди послушников много тех, кто пришёл к нам с улицы. Освоившись здесь, отпустив прошлое, они рассказывали о том, как жили раньше. Не думаю, что твоя история сможет удивить меня, или Артура, или других наставников.
Я лишь пожал плечами.
— Может и так. У меня есть ещё вопрос. О посвящённых.
Зереф кивнул:
— Ожидаемый вопрос. Сейчас о нас мало кто знает. Никакого секрета здесь нет, Като. Ты снова спрашиваешь о том, что тебе и так расскажут, но я удовлетворю твоё любопытство. Посвящённые черпают силу у мира, тогда как одарённые используют свой, собственный дар. Мы называемся посвящёнными, потому что в тайны мира нас посвящает наше Божество. Эйн Гров с давних времён вдохновляет людей творить. И мы, верные слуги его, служим проводником его воли и силы.
Он поднял ладонь, чтобы в следующее мгновение на ней появился небольшой огонёк.
— Мы можем лечить, но куда слабее в этом, чем жрицы Яцмау, Матери Мира, — он чуть подумал, добавив: — Когда-то они слыли самыми искусными целительницами. Мы, верные послушники Грова, никогда не выделялись особой силой в каком-либо направлении магии, всё же для нас творить своими руками — высшее проявление нашего покровителя.
— Я правильно понял, что сейчас храмы... Менее популярны?
Зереф кивнул с улыбкой:
— Да, но не совсем. Бытует мнение, что Боги... Умерли. Около трёхсот лет назад. И именно тогда начали появляться одарённые. Якобы боги выполнили своё предназначение и растворились в своих творениях — нас. А их сила стала силой одарённых. Что всё это цикл перерождения, как сменяют друг друга сезоны. Есть пора сажать, и пора собирать урожай. Есть пора, когда природа расцветает, а также когда она умирает. Была пора, когда Боги сеяли свои знания и силу, а теперь время людей. Время, когда мы сами вершим и творим свою судьбу. А когда-нибудь наступит время, когда Боги переродятся.
Он погасил огонёк.
— Но вот она, сила моего покровителя, явленная в тварном мире. Не это ли доказательство, что мой покровитель, мой вдохновитель и мой наставник со мной?
Я мог бы побыть скептиком и сказать, что всё сказанное Зерефом — идеология. Что одарённые вытеснили жрецов, одолели их, и теперь ограничивают. А жрецы выживают как могут. Но в мире, где существует магия, такой прямолинейный скептицизм будет звучать наивно.
— И кто может стать посвящённым? — спросил я.
Зереф одобрительно улыбнулся:
— Кто угодно. Да, нужны терпение, упорство и усердие. Нужен живой ум. И наставник, который укажет путь.
Если бы мог, извинился перед Санни и Витором. Может, их жертвоприношения булочек и прочей пищи и не были такими уж бесполезными?
— Ты тоже сможешь, — продолжил наставник, по-своему восприняв моё молчание. — Если сумел сам научиться читать — с усердием у тебя проблем точно нет. Главное — не торопись.
— Спасибо, наставник.
С этого дня мне разрешили пешие прогулки раз в день. Но если честно, я был полностью поглощён мыслью о возможности получить магию. Пусть и заёмную, какая разница?! Понятно, что у всего есть своя цена, и не просто так, наверное, одарённые желают видеть жрецов запертыми в своих храмах. Но, чёрт подери, да я здесь сам запереться готов! Кормят, обещают учить, дают спокойно жить! Придётся, после выздоровления работать руками? Ой, напугали. Нужно много учиться? Да я самый мотивированный ученик во всём мире, не сомневайтесь.
Я мог получить силу. Силу, благодаря которой больше не буду бесправным люмпеном. Вот уж чего я наелся с запасом, так это бесправия. И бессилия. Я готов сделать всё, чтобы больше не видеть умирающих на моих руках людей, которым я хочу, но не могу помочь.
В очередной день ко мне вновь пришёл Артур.
— Добрый день, Като.
— Здравствуйте, наставник, — кивком поприветствовал я его, откладывая книгу. — Спасибо за книги, я читал с большим удовольствием.
— Очень рад, — улыбнулся Артур. — Переведём тебя в общежитие, сможешь сам свободно брать их из библиотеки.
Я поднялся с кровати:
— Переведём прямо сейчас?
— Да, — обрадовал меня наставник.
Я коротко огляделся, но у меня не было своих вещей, и собирать было нечего.
— Тогда я готов.
Мы двинулись по пустующим коридорам госпиталя.
— Обычно я получаю на этот вопрос примерно один и тот же ответ, но всё равно должен спросить. У тебя есть родители?
Я удивлён, что меня не спросили раньше.
— Да.
— Хочешь отправить им весточку?
Отрицательно качнул головой:
— Нет. Они неплохие люди, но мы мало общались... Последние лет пять. Пусть считают меня пропавшим, так будет лучше и для меня, и для них.
Артур кинул:
— Как я и сказал, ответ примерно одинаковый.
— Предположу, что таких, как Джейн, у вас не слишком много.
Он улыбнулся:
— Она — украшение этого места. Невероятно жизнерадостная девочка.
В другой ситуации я бы заподозрил двусмысленный контекст. Однако после проведённых в храме дней мне, честно говоря, очень сложно поверить, что по ночам в подвалах занимаются распутством и кровавыми оргиями. Я не заметил никакой фальши, никакого напряжения. Наставники свободно ходят среди детей, открыто разговаривают, устраивают занятия прямо в парке на траве — лично присутствовал на двух таких. Это странно, если смотреть на весь предыдущий мой опыт. В это сложно поверить после той крови и грязи, что я видел на улицах.
— Готов подписаться под каждым словом.
Всё было бы отлично, но я никак не мог избавиться от сверлящего затылок ощущения, что всё слишком хорошо. Сначала я искал подвох, но не находил. В то же время я подсознательно жду, что кто-нибудь ворвётся в это райское место и всё здесь сломает. Не могу перебороть это ощущение.
— Она станет отличной наставницей, — продолжал нахваливать девушку Артур. — Когда-нибудь. Когда станет чуточку прилежнее в учёбе.
Я хмыкнул. Джейн не очень любила учиться. Ей было интересно, она с удовольствием ходила на занятия. Но жаловалась на то, что забывает материал, стоит выйти из аудитории.
— Не хочешь стать для неё положительным примером?