Я посмотрел на присутствующих в комнате людей.
Они, словно не замечали меня, целиком и полностью увлекшись созерцанием живой картины на стене.
Никакого кинопроектора в комнате не было, и только заходящее солнце озаряло волшебное полотно.
Между тем, прощание влюбленных подошло к концу. Девушка обернулась золотой птицей и улетела вдаль, осенив серое небо своим большим крылом. Юноша остался один, и в его взгляде сквозила такая пронзительная тоска, что у меня защемило сердце. Небо заволокло тучами, и осенний сад скрылся за пеленой дождя. Постепенно растворяясь, краски потускнели и все исчезло. На месте картины осталась белая стена с розовым бликом заходящего солнца.
Я был потрясен!
Володя оказался прав: я никогда не видел ничего подобного...
- А почему мама превратилась в птицу? - вывел меня из оцепенения голос ребенка.
Все словно очнулись.
- Вставай, Ванечка! - молодая женщина сняла с колен мальчика и поднялась с дивана.
Она подошла к тридцатипятилетнему мужчине, сидевшему чуть поодаль, поцеловала его в лоб и сказала:
- Ты святой!
Наконец, я смог разглядеть ее лицо.
Эта была точная копия той рыжеволосой девушки с картины! 'Венера Ботичелли...' - подумал я.
Ее голубые глаза блестели от слез...
- Пойдем! - она взяла малыша за руку и повела его к двери.
Толстенький карапуз все время оглядывался на нас и на стену, с которой только что исчезло это странное произведение искусства.
Лысый толстяк тоже поднялся, откланялся и пошел к выходу. Вскоре мы остались втроем: я, Володя Шипов и молодой человек.
- Знакомься, Женя, - сказал он, - Иван Рассветов. Художник, нарисовавший эту картину.
- Это была, и в самом деле, картина? - удивленно спросил я, пожимая руку художнику.
- Да, - сказал он. - Я писал ее десять лет.
- Но... - я не знал что сказать.
- Цветная пыль, - Иван указал рукой на горстку пепла вдоль стены, - все, что от нее осталось.
- Как вы это сделали? - удивленно спросил я.
- Я сам придумал технологию, - сказал Рассветов. - Я создал краски, которые разрушаются при ультрафиолетовом облучении. Если их наносить слой за слоем, постепенно меняя рисунок, при солнечном освещении можно получить динамическую картину. Разрушаясь, слои краски осыпаются и обнажают новые слои, которые были под ними. Получается, как бы, естественная мультипликация. Только, в обратном направлении. Наподобие того, как устроены зеркальные цветы из мультфильма 'Тайна третьей планеты'. Схожий принцип действия.
Он повернулся, и в лучах заходящего солнца я увидел его лицо. Я узнал в нем юношу с картины!..
- Послушайте, Иван, но ведь это новое слово в искусстве! - восторженно воскликнул я.
- Совершенно верно! Никто до меня такого не делал, - спокойно сказал художник.
- Это первая ваша картина?
- Да.
- И что, от нее ничего не осталось?!
- Ничего.
- Но ведь... Но ведь... - я был в растерянности.
- Я ее посвятил Маргарите, - сказал Иван.
- Девушке на картине?
- Да. Мы познакомились тринадцать лет тому назад. Ей тогда было шестнадцать, а мне двадцать один. Мы очень любили друг друга... А потом... А потом она уехала в Израиль.
- Почему?
- Ее отец был известным бизнесменом и политиком Санкт-Петербурга. На него наехала путинская мафия. Они бежали. Их банковские счета арестовали. Да что говорить! Они сами еле-еле спаслись. Все бросили - квартиру, дом в Зеленогорске, два мерседеса, яхту...
- А почему же вы не уехали вместе с ними?
- Мы с Маргаритой не успели пожениться. А я русский, меня в Израиль не взяли бы.
- А как же вы сюда приехали?
- Я продал свою квартиру в Питере, дачу, машину, доставшуюся мне от отца... Все продал. Женился на еврейке. Фиктивно. За деньги.
- Ну да, - вспомнил я известную шутку, - еврейка-жена - не роскошь, а средство передвижения.