- К оружию! Занять оборону вокруг вагона! Быстрее! Быстрее! Быстрее! - наконец скомандовал Фредерикс и помчался вслед за Хворостовским, желая узнать, что же, чёрт побери, творится!
Поезд остановился на подъезде к какому-то чешскому (или австрийскому, или немецкому, в потёмках понять было невозможно) городишку, в поле. Из вагонов уже успели высыпать солдаты и офицеры, готовые к бою - только знать бы, бою с кем…Поблизости продолжали рваться снаряды, принося эхо Великой войны в мирный до сего дня городок. Зарево, освещавшее, округу, горевших домов беззвёздной ночью было видно издалека. Даже поезд с Чехословацкой дивизией был озарён этим инфернальным светом войны.
"Бой, похоже, идёт в городишке…Там же у нас паровоз! Только бы не подорвали! Только бы снаряд не угодил, иначе застрянем здесь как пятом году!".
- Слушай мою команду! Цепями по десять по обе стороны состава вперёд, к городской черте! При появлении любых подозрительных лиц - открывать огонь! - разнеслась команда Хворостовского.
- Какой у вас план? - Фредерикс наконец отыскал сновавшего туда-сюда Ивана Антоновича.
- Ввяжемся в бой - а там посмотрим! - процитировал "маленького капрала" Хворостовский. - Ведите своих кирилловцев! Давайте! Я поведу братьев-славян! С Богом!
Полковник оказался в стихии, ставшей ему за годы войны родной: исчезла нервная, излишняя жестикуляция, лицо заострилось, выражение лица застыло. Из фраз исчез пафос, свойственный лекторам…Фредерикс, идя впереди роты кирилловцев, увидел, как Хворостовский, рванув вперёд, пошёл впереди чехословацких цепей. Едва невдалеке разорвался снаряд, как полковник приказал цепям лечь, а сам остался стоять, высматривая, можно ли идти вперёд и не ждут ли солдат "горячие объятия" противника.
Иоган Карлович, наблюдая за полковником, понял, как приват-доцент смог столь быстро подняться до своего звания и заработать столько ранений: Хворостовский всегда был впереди своих солдат, "кладя" цепи, сам продолжал стоять, наплевав на опасность, не кланяясь пулям…
- Ребята, за мной! - с особой, только полководцам понятной радостью, с пылом сердечным Иван Антонович вёл солдат на бой. С кем бой, какой бой, где бой - это ему не было важно, главное - бой. Битва. Сражение. Передряга. Перестрелка - историк лез в самый глаз урагана, на пули, в огонь. Что его бросало вперёд? Ведь так бодро идут на смерть лишь сумасшедшие или решившие покончить с собой люди. Приват-доцент не был сумасшедшим, значит…
Первые цепи уже вошли в городок, готовясь дать бой. Снаряды рвались, огненные всполохи были повсюду, вдалеке метались тени…Фредерикс готовился уже скомандовать "Огонь!", как….Как прошла секунда, затем - минута, кирилловцы топотали по улице превратившегося в огненный ад города, но бой не начинался. Да, снаряды продолжали взрываться, но не прозвучало ни единого выстрела. А это, собственно говоря, были не окопы Великой войны, чтобы начинать сражение с многочасовой артподготовки - должен же был хоть кто-то из солдат противника встретить их винтовочным залпом! Да и вообще, что это за пушки были, которые стреляли ровнёхонько по противоположной окраине городка? Ни единый снаряд не упал на наших солдат!
- Не нравится мне всё это, - пробубнил Фредерикс, как по цепям пронеслась команда Хворостовского:
- "Отставить!"…
Солдаты вступали в наполовину разрушенный чешский городок, разрушенный не солдатами, не пушками, - складами! Армейские склады, на которых хранились артиллерийские снаряды, под вечер загорелись и, естественно, началась "канонада". Насмерть перепуганные жители попрятались по подвалам, многие додумались сбежать куда глаза глядя, чтобы переждать "пекло" - и потому чехословацкий батальон встречали только всполохи пламени да рвущиеся снаряды…Великая война достала и этот городок в глубоком тылу австро-венгерской армии…
- Да-с. Австрия теперь полыхает. Не загорелась бы Германия, а вслед за ней Россия, - мрачно заметил Хворостовский. - Ладно. По вагонам! Шибче! Шибче! По вагонам! Кто замешкается - может от поезда отстать.
Паровоз загудел. Спешат, очень спешат. Интересно, успеют ли?
Через несколько минут Иоган Карлович довольно посапывал. Хворостовский до самого утра смотрел на убегавшие вдаль станции, деревушки и города, прижавшиеся к железной дороге. Он думал: как же их встретит Вена? Не остановят ли революционеры поезд, не придётся ли штыками пробивать дорогу к Шёнбрунну?..
К вечеру следующего дня ("Не русские это просторы - подумал Фредерикс") поезд подъезжал к окраинам Вены. Цель их - императорская резиденция Шёнбрунн - располагалась на юго-западной окраине столицы. Поезд на пути к ближайшему к району Хитцинг (в нём располагался дворец) вокзалу проехал по столичной окраине. Да, ну и зрелище!