— Не входите, она спит, — тихо сказала я.
Громила резко отпихнул меня в сторону, сунул руку под пиджак и, схватившись за рукоятку пистолета, распахнул дверь и забежал в палату. Увидев спокойно посапывающую Саманту, бесшумно выдохнул, обтер лоб и очень тихо вышел.
А я, толкая впереди себя тележку и брякая кастрюлями на весь коридор, улепётывала подальше от платных палат.
Эта «сваха», как мы с медсестрами прозвали американку, далеко не простая. Надо было видеть испуганное лицо охранника, когда я попросила его не входить в палату. О чем он подумал в тот момент? Что я придушила Саманту подушкой? Мне все больше и больше становилось интересно, кто же она такая, и почему ее охраняют как президента...
Глава 7
В обед мне позвонила Дашка и выругала за то, что я долго не отвечала на ее звонки, затем бегло рассказала, чем закончилась встреча выпускников. Она не спрашивала, почему я убежала из бара. Дашка всегда понимала меня без слов, и не стала ковырять еще не зажившие раны.
Подруга старалась говорить обо всем подряд, лишь бы не о Богдане, а мое предательское любопытство изводилось от желания узнать побольше о его новой девушке, как давно они вместе, спрашивал ли он, почему я не вернулась за стол. Я всячески старалась перебороть себя, понимая, что получив ответы на эти вопросы, мне не станет легче.
Ничего не нужно знать о той, что заняла мое место.
— Кстати. мы через неделю в Турцию улетаем, — сообщила Дашка.
— С родителями?
Даша выдержала небольшую паузу, прочистила горло.
— С Кудряшовой и Семёновой. Тогда в баре мы разговорились с ними про отдых и решили уломать предков, чтобы отпустили. Я хотела тебе сказать, но до тебя фиг дозвонишься.
— Поздравляю! Первый раз полетишь на море, — сказала я нисколько не обиженно, несмотря на то, что эта новость царапнуло сердце коготком.
Мне просто вспомнилось, как я, Богдан и Дашка сидели на турниках на школьной площадке и мечтали о том, как однажды накопим денег и махнем на море.
— Ты не обиделась? — спросила Даша.
— На что, Даш? На то, что не могу полететь с тобой? — усмехнулась я.
— Ты так мечтала побывать на море, — печально сказала подруга.
— Однажды побываю, — ответила я, еще не догадываясь, что в скором времени буду любоваться видом на океан из окна собственной квартиры.
***
Вечером я заскочила в палату американки за ланч-боксом, и, увидев ее сидящей в позе лотоса и с закрытыми глазами, тихонько попятилась назад, чтобы не мешать медитировать.
— Проходи, моя дорогая! — приоткрыв один глаз, улыбнулась Саманта. — Я уже хотела за тобой посылать.
— Э-м... Я вам зачем-то понадобилась? — первая мысль, что пришла в голову: «Наверняка хочет еще домашней еды».
— Ты сделала меня счастливой, а я так и не узнала твоего имени, — хохотнула Саманта.
— Лина, — представилась я.
— Лина. — задумалась она, как будто примеряя ко мне имя. — Это. какое-то сокращение, не так ли?
— Полное имя Ангелина. Но это слишком долго, поэтому я предпочи.
— Боже мой! — воскликнула Саманта. — Так вот кто ты! — она радостно засмеялась и захлопала в ладоши. — Ты Ангел. Ты — мой Ангел!
И по моему позвоночнику пробежали мурашки.
— Так называла меня мама, — едва слышно обронила я.
— Ты меняешься в лице, когда говоришь о ней, — заметила Саманта. — С ней что-то не так?
— Она погибла.
— О-о, детка. Мне так жаль. — Саманта поправила одеяло и похлопала по кровати. — Присядь. Мне так хочется с кем-нибудь поговорить. Иначе сойду с ума в этих стенах, — закатила карие глаза девушка.
— Мне нужно работать, — вежливо отказала я.
— Ничего не слышу. — Она прикрыла ладонями уши. — Твоя работа никуда не убежит. Поболтаем пять минут, иначе я не верну тебе твой контейнер, — засмеялась она.
«Что ж, пять минут не убьют», — подумала я, и присела на край кровати.
Саманта неожиданно взяла мою руку.
— Расскажи мне о себе, Ангел. Откуда такое великолепное знание английского?
— Папа настоял, чтобы я его выучила. Он очень серьезно относился к моему образованию,
— улыбнулась я, вспомнив папу.
— Ты сказала о нем в прошедшем времени, или мне это показалось? — осторожно спросила Саманта.
— Не показалось. Мои родители погибли в один день.
— О, Ангел. — Саманта прикрыла ладонью губы и помотала головой. — Иди ко мне моя девочка. — Она прижала меня к себе, и по-матерински погладила по волосам.
Я как на духу рассказывала ей про свою жизнь. Сама не понимала, почему я это делала? Возможно, она очень хороший психолог. Саманта чувствовала меня. Она знала когда мне следовало промолчать, когда раскрыться полностью, не повторяла вопросов дважды, если не получала на них ответы. Казалось, что я разговаривала с мамой. Мне было очень легко вспоминать о моем счастливом детстве, о семье, об учебе.