Наконец-то мы подходим к его дому и у двери подъезда не выдерживаем: накидываемся друг на друга в яростном поцелуе. А после лестница, лиф и тридцать этажей до неба, пока не оказываемся в квартире библиотекаря. Страсть, дикая, огненная, охватывает нас, и я с трудом могу бороться с нею, навязанной магией демонов. В мыслях раз за разом прокручивается совместно проведённый день и история жизни Чрейда. Он всё-таки был подорожником, мальчиком-ромашкой. И даже сейчас, в омуте чувств, он не проявлял никаких признаков, не рассказывал, за что так сильно возненавидел его загадочный заказчик.
«Эмма, нельзя», - тихо зашелестели слова по полу. Нельзя… нельзя опять поддаваться этому флёру и ослушиваться мадам. Нельзя,… меня и так ждёт наказание за оставшиеся три года.
Тело непроизвольно вздрогнуло от мимолетного воспоминания о проведённом времени в тарцере. Мужчина замер, обеспокоенно заглянув мне в глаза. Думал, что-то случилось, думал, сделал больно.
О, нет, милый, больно сделаю тебе я.
Мучительно медленно провела ладонью по его плечам, спустила вниз, остановив руку прямо там, где билось могучее сердце.
- Так надо, - тихо шепнула я. Кому нужны эти слова? Кажется, только мне. Чрейду Скабу они уже лишние.
Взяв волю в кулак, оттолкнула хозяина квартиры к стене, подлетев к нему моментально и сама. Растерянность, недоверие, ужас, непонимание и лёгкий налёт наколдованной страсти – всё смешалось в один коктейль эмоций, который я никогда б не отважилась испить. Уж больно он был ядовито-горьким…
Серые глаза вперились в меня со страхом и мольбой. Никто не хочет умирать, я понимаю…
«Так надо», - мысленно твержу, нехотя поднимая хвост и нацеливая его кончик туда, где минуту (или секунду?) назад была моя ладошка.
Ну же, чего ты медлишь?! - истерический крик подобно выстрелу заставил меня сорваться с места. Заставил завершить начатое. Заставил… убить человека.
Неживой хищный оскал окрасил моё лицо, подобно маске, когда я поняла, что библиотекарь всё видит – стоило хвосту пробить грудную клетку Чрейда, как спал морок, как развеялись все чары. Моё орудие убийства уже почти добралось до сердца, как неожиданно застыло. Застыла и я, с ужасом осознавая: проведённые семь лет в тарцере не помогли. Я окончательно избавилась от страхов. Но не от человечности.
Жертва с расширенными от страха зрачками взирала на свою убийцу. Я и сама не знала, как реагировать. Тело словно бы окаменело, не желая подчиняться своей хозяйке.
Когда мужчина понял, что его убивать никто не собирается, перевёл свой взгляд туда, куда вонзился мой хвост.
- Ты не убиёшь меня, - прохрипел он. То ли вопрос, то ли утверждение. Я всё равно не знала ответа. Просто смотрела куда-то сквозь стену и человека.
- …Почему пошёл в библиотекари? Так любишь литературу?
- Нет. Мать серьёзно заболела, сестру бросил муж, оставив одну с больным ребёнком. Я нужен своей семье, я должен как-то помочь им. Поэтому днём библиотека, а вечером занятия со школьниками, помощь в подготовке к экзаменам.
- …О чём-то жалеешь?
- Да, что год назад упустил возможность побывать на экскурсии на древних островах. Но у меня ещё всё впереди, не правда ли?
… всё впереди…
… я нужен своей семье…
… я должен как-то помочь им…
- Нет, - голос был тихим и хриплым.
- Значит, я не умру?
Казалось, филолог и сам не верит, что говорит. Насмешка судьбы…
- До тех пор, пока я не вытащу свой хвост, - ответила ему. Мысли до сих пор витали где-то глубоко в подсознании.
- ...Сомневаешься?
- Сомневаюсь. Поэтому сейчас ты идёшь и просишь мастера Рэма заново установить на тебе запреты.
- А разве мадам тебе не сказала, что всё уже сделали в лазарете? Странно… Может мне сходить за мадам, чтобы она подтвердила мои слова?
Он мне поверил… Норис принял ложь за правду. Что же теперь будет? Они точно убьют меня. Чтобы не портила репутацию дома и не мешалась под ногами.
- Почему?
От лишних вопросов хотелось отмахнуться. Но ведь сама затеяла…
- У тебя поломано ребро и порезано лёгкое. Если ты уверен, что сможешь спокойно с этим ходить, то вынуждена разочаровать – это не так, - слова звучали грубо, отрывисто. Жертва, словно бы в прострации, бездумно замахала руками. Бедна! Остатки совести недовольно загрызли меня изнутри.