Не желая и дальше смотреть на расстроенную девушку, Савельев быстрым шагом направился к двери. Сидевшая на полу, Марина вдруг встрепенулась, подскочила. В ее голове возникла четкая мысль, что на этот раз он может не вернуться. Бритва смотрел на нее так, словно прощался.
– Вадим, - догнала она его уже на пороге, обвила шею руками, уткнулась в теплую широкую грудь лбом. – Возвращайся. Пожалуйста.
Обнимать в ответ не хотелось. Ничего не дернулось в груди бандита, не растаяло. Спустя несколько секунд он оторвал руки девушки от себя, и криво улыбнулся.
– Вернусь.
Этот ответ вселил глупую надежду в Марину. Нет, все же она стала зависима от него. Но как добиться взаимности? Как не потерять его? Кто бы дал верный совет.
Глава 2.1
День у Сергея Эдуардовича Вяземского выдался суматошным. В довершение ко всему, дочь выставила криминального авторитета не в лучшем свете. И теперь, приехав в особняк, мужчина хотел сорвать свою злость хоть на ком-то. Лучше конечно, на виновнице торжества, но та еле держалась на ногах.
Ольга пьяной походкой дошла до дивана в гостиной и буквально рухнула на него. В руках женщины была зажата початая бутылка с мартини, к горлышку которой она периодически прикладывалась. Все попытки Вяземского забрать пойло у дочери были безуспешными: она вцепилась в стеклянную тару мертвой хваткой, да еще и ругалась, как сапожник. Плюнув, мужчина устроился в кресле напротив. Нет, так просто он ее не отпустит.
– Что ты, идиотка, устроила на кремации? – поинтересовался Сергей Эдуардович у Ольги.
Пьяная женщина с трудом сфокусировала взгляд на отце. В голове тут же воскресло видение того, как гроб с телом любимого по транспортной ленте направляется прямо в кремационную печь. Господи, каким хладнокровием надо обладать, чтобы смотреть на подобное зрелище? Но у отца Дениса, очевидно, были стальные нервы. В скорби, Нагорный старший, однако, держался молодцом. Ольга такой выдержкой похвастаться не могла. Женщина устроила безобразную истерику прямо в зале, где проходило прощание. Крепкие охранники Нагорного не пустили пьяную гостью к телу, а после подоспели и барбосы отца. Ее буквально оттащили от гроба. Кто-то склонялся над ней, пока она рыдала. Ольге подносили стакан с водой, капали в него какие-то вонючие капли. Но алкоголь никак не хотел с ними сочетаться, и женщину вырвало прямо там, на цветастый, не по случаю, ковер.
Счастье Ольги, что рядом не было отца. Ему доложили о ситуации позже, когда охрана своими силами смогла утихомирить дочь босса. Ее выходка могла взбесить родителя, хотя он и так не отличается кротким нравом. Вон как смотрит, словно готов растерзать на месте. И к чему этот идиотский вопрос о ее поведении? Да она, Ольга, еще нормально отреагировала на смерть любимого. Алкоголь, принятый ею накануне визита в крематорий, здорово притуплял чувство боли, но все равно не спасал - вот и сорвалась.
– Я прощалась с тем, кого люблю, - заплетающимся языком, ответила она на вопрос Сергея Эдуардовича. Эти слова должны были многое объяснить всегда толстокожему отцу, но они его не проняли. Женщина видела это по хмурому лицу Вяземского и его непреклонному взгляду. Оттого выругавшись в сердцах, Ольга продолжила: - Ты даже не представляешь, как я себя чувствую.
Вяземский с брезгливостью посмотрел на единственную дочь. Такой она его раздражала: с растертой по всему лицу косметикой, пьяная и растрепанная. Ему всегда казалось, что уж от него потомство должно получиться сильное духом, хитрое, расчетливое. А Ольга взяла и расклеилась. Криминальный авторитет не мог простить слабость даже ей.
– Нашла по ком нюни пускать – он неудачник и крыса. Ты чхала на то, что твой распрекрасный Дэн мог сдать меня ментам. Как и мамаша думаешь только нижним местом. Сдох, туда ему и дорога. А потерю эту ты как-нибудь переживешь.
От слов отца Ольга подавилась мартини, и алкогольный напиток некрасиво вышел носом.
– Да как ты можешь?
– Могу, дорогуша, - оборвал речь Вяземской Сергей Эдуардович. - В тебе течет моя кровь. Я лучше знаю, на что ты способна. Думай уже мозгами, а не дыркой между ног.
Ольга опустила глаза на свою промежность и сжала ноги. Снова посмотрела на отца, а затем отмахнулась от него. Еще один большой глоток из бутылки в очередной раз обжег горло. Несколько секунд тишины закончились очередной жалобой женщины.