Клеткой была личная комната тети Мод, а ее кабинет, ее счетная контора – полем сражения и сценой представления; это место действия располагалось на первом этаже и выходило в главный зал, так что девушка видела ведущую туда дверь каждый раз, входя в дом и покидая его, словно это была таможня или застава. Львица ждала – это было совершенно ясно; она наблюдала за лакомым кусочком, который всегда был в поле зрения. Львица обладала даром эффектно подавать себя и разыгрывать представление – в клетке или за ее пределами; величественная, великолепная, яркая, сияющая, в непременном атласе, сверкающих драгоценностях, с блеском агатовых глаз и черных, как вороново крыло, волос, оттенявших изумительный цвет лица – фарфорово-белый, с богатым теплым оттенком на мягких контурах лица и шеи. На ее взгляд, племянница носила слишком скромное имя, была необщительна, но обликом напоминала фигуру Британии на Маркет-плейс – не хватало только пера за ухом и шлема, щита, трезубца и книги. Однако неправильно было бы полагать, что сила, с которой предстояло столкнуться, соответствовала этому простому образу; племянница была образованна, так что едва ли следовало доверять слишком очевидным аналогиям. Та часть Британии, которую можно назвать торжествующим мещанством, со всеми плюмажами и шлейфами, фантастической мебелью и тяжелым корпусом, фальшивым величием ее вкуса и вычурной речью, могла быть обескураживающе и опасно обманчивой. Эта часть была сложной и хрупкой Британией, страстной и практичной, с нелепым ридикюлем предрассудков и глубоким карманом, набитым монетами, на которых отчеканен ее образ – тот самый, что известен всему миру. Короче говоря, за агрессивно-оборонительной позицией скрывалась немалая мудрость. На деле, как мы уже дали понять ранее, осаждающая сторона – то есть юная леди – в столкновении с цитаделью вынуждена была постоянно думать об объекте осады, а что отличало ее от других, так это отсутствие щепетильности и морали. Так что молчаливая подготовка и наблюдения позволили Кейт выстроить общую картину: она присмотрелась к тете, оценила возможные угрозы; она затаилась и искала способ взаимодействия со старшей родственницей, занимавшей позицию на первом этаже, оценила военные и дипломатические подходы и варианты маневров. В конце концов, что может быть опаснее жизни в Лондоне? Миссис Лаудер была для нее воплощением Лондона – самой жизни с громом осады и жаром схватки. Но оставалось то, чего опасалась наша Британия, а вот тетя Мод не боялась ничего – как выяснилось, даже неприятных тем.
Кейт собирала и запоминала все эти наблюдения и оценки, не делилась ими даже с Марианной, которая заходила довольно часто и пыталась расспрашивать ее обо всем, что происходит в доме. Одна из причин подобной скрытности заключалась в том, что решающий разговор с тетей Мод приближался и девушка хотела сохранить относительную свободу в переговорах и не хотела, чтобы старшая родственница заранее о чем-то догадалась. Самым трудным в ее положении было то, что беседы с сестрой подрывали уверенность, лишали ее отваги, связывали руки, усиливая чувство одиночества из-за угрозы разрыва последних кровных связей с родными людьми. Теперь она лицом к лицу встала перед необходимостью оценить важность родства, и процесс, начатый смертью матери, приближался к кульминации. Ускользающий, ненадежный отец, бескомпромиссная и склонная к моральному шантажу тетка, обделенные средствами племянники и племянницы составляли своего рода хор, дополнявший и усиливавший главную партию отношений с сестрой. Обдумывая свое положение и присматриваясь к Марианне, она вынуждена была разобраться с природой кровного родства. В прежние времена мерой оценки было чувство долга, но те дни миновали, она словно родилась заново; прежде она думала, что Марианна необычайно хороша собой, никто не сравнится с ней в очаровании, уме, так что она заслуживает безграничного счастья и успеха. Но теперь по многим причинам изменились ключевые установки. Сейчас сестра не казалась ей такой красавицей, да и оснований считать ее особенно умной больше не было; разочарованная, деморализованная, переживающая свою несчастную судьбу, недовольная, она выглядела старшим подобием Кейт. И это побуждало саму Кейт что-то предпринять, изменить свое положение; в неуютном Челси, в маленьком домике, за который можно было платить невысокую ренту, сестра ощущала себя как в ловушке. И Кейт внезапно поняла, насколько эгоистичным выглядит разочарованный человек; она удивлялась тому, что Марианна принимала как нечто само собой разумеющееся вторичность, ограниченность жизни. Скромное существование в домике в Челси, моральные принципы, сдерживающие любые попытки перемен, – все, что ей оставалось. Люди слишком много требуют друг от друга и даже не замечают, как поглощают чужую жизнь. Они делают это автоматически и без особого удовольствия.