— В девятнадцать ноль-ноль я жду вас в машине у этого подъезда. — С этими словами Растиславский сел рядом с шофером и громко хлопнул дверцей. Лиля что-то сказала, но он не расслышал ее слов.
Машина резко рванулась. Когда «Победа» выехала из переулка, Растиславский оглянулся назад. Лили у подъезда не было.
«Что подумает Николай Сергеевич, если я скажу ему об этом банкете? Он и без того сплошной клубок нервов», — подумала Лиля, поднимаясь по тускло освещенной лестнице.
После первого пролета она остановилась: сердце в груди билось так, что, казалось, вот-вот вырвется наружу.
Струмилин был не один. У него сидел товарищ по работе, тоже врач. Лиля видела его не однажды и знала, что они вместе со Струмилиным вот уже шестой год работают над препаратом, который (если его удастся получить) будет открытием в медицине.
— Лилечка! Сегодня у нас пир горой! Павел Сергеевич принес деньги! — в голосе Струмилина звучала детская восторженность. — Зарплата и гонорар за статью! Сегодня мы богачи!..
Павел Сергеевич встал и застенчиво поклонился:
— Здравствуйте, Лилиана Петровна… И до свидания… Мне пора. Я Николаю Сергеевичу уже изрядно надоел. Пришел в двенадцать, а сейчас уже четвертый час.
Раскланиваясь и извиняясь, Павел Сергеевич на ходу надел шляпу и вышел.
Засунув в рот пальчик, Таня, насупившись, молча стояла у дивана и выжидательно, исподлобья, смотрела на Лилю. И Лиля поняла, чего ждет ребенок. Поняла, и к щекам ее горячей волной прихлынула кровь. «Вот так постепенно забывают о детях. Мачеха… Новые люди, новые волнения…» — подумала Лиля и подошла к девочке. Подняв ее на руки, она поцеловала ее в висок.
— Сейчас папа даст нам денег, мы пойдем и купим много-много конфет! — Обращаясь к Струмилину, Лиля спросила: — Папа, ты дашь нам денег на конфеты?
В глазах Струмилина светилось счастье. В эту минуту он забыл о своих болях, которые холодными занозами давали себя чувствовать в левом бедре.
— Покупайте все, что хотите! Шоколад, мороженое, цветы!.. Для меня захватите четвертинку. И не забудьте зайти в аптеку, возьмите пирамидон. Что-то с утра болит голова. Да, кстати, как здоровье Светланы? Ты даже не сказала, что с ней.
При упоминании о Светлане перед Лилей сразу же предстал образ Растиславского: черные, с зеленым отблеском глаза и последние слова: «Буду ждать у подъезда ровно в девятнадцать ноль-ноль».
— У нее что-нибудь серьезное? — спросил Струмилин, заметив, как сразу внутренне потухла Лиля.
— Нет… Светлана поправилась… — глаза Струмилина были такие доверчивые, что Лиля не могла смотреть в них прямо.
— Чем ты опечалена?
— Сегодня я перед тобой провинилась. Мне даже тяжело об этом говорить.
Лицо Струмилина сразу померкло:
— Что случилось?
Лиля присела на край постели. Таня уже оделась и ждала Лилю. В руках она держала красную детскую сумочку, в которую собиралась положить конфеты.
— Там… у Светланы… ты понимаешь, Коля… сегодня… — Ляля хотела сказать, что она познакомилась с Растиславским, но осеклась на полуслове и тут же поправилась: — Меня пригласили на защиту диссертации. Так настаивали, что я чуть не согласилась.
— Когда будет защита?
— Сегодня вечером.
— И все? — спокойно спросил Струмилин, не спуская глаз с Лили. Лицо его просияло: — И чем же ты опечалена?
— Тем, что ты болен, и мы не можем пойти.
— Когда ты должна выехать?
— В семь часов за мной обещали заехать.
— Это же здорово, Лиля! Приедешь — расскажешь мне. Иначе ты зачахнешь с моими хворями. — Струмилин посмотрел на часы: — В твоем распоряжении три часа. Что ты наденешь?
— Я не поеду. Без тебя я не могу. Ты болен, а я…
— А я тебе приказываю поехать! Не поедешь — обижусь.
Лиля ждала, чтобы Струмилин настаивал сильней. Ей хотелось быть чистой перед собственной совестью.
— Спасибо, милый… — Лиля покорно смотрела в глаза Струмилина: «Как я могла подумать, что с тобой тяжело!»
— Ты сегодня курила?
— Да, — виновато ответила Лиля, щеки ее зарделись. Она хотела что-то сказать в оправдание, но ее перебил Струмилин:
— Я знаю, что ты скажешь. Не нужно. Я верю, что ты больше не будешь курить.
Таня нетерпеливо тянула за рукав Лилю и махала пустой сумочкой. Она уже устала ждать. В дверь кто-то постучал.
— Войдите, — крикнул Струмилин.
Вошла тетя Паша, ворчливая соседка, которая невзлюбила Лилю с самого первого дня ее появления у Струмилина.
— Ты что же это, красавица, нешто запамятовала, что твоя очередь убирать?