В голове — нудный, однотонный звон, во рту — тошнотный привкус водочного перегара.
В напряженной тишине с нарастающей тревогой тикали стенные ходики. Двенадцать часов. На стуле, возле дивана, лежал пакет и записка. Он развернул записку:
«Митя! Откуда у тебя столько денег и эти мерзкие фотографии? Ничего не понимаю. Будила тебя долго — ты, как мертвый. Ухожу на работу с недобрым предчувствием. Приду сегодня раньше. Целую — Ольга».
Дмитрий взял со стула пакет. В лощеной синей бумаге были завернуты деньги и фотографии с видами американских небоскребов и бойких мест Бродвея. «Тысяча рублей… Откуда?..»
Страшная, как черная молния, догадка прорезала мозг Дмитрия. Он вытянулся во всю длину дивана и долго лежал неподвижно, уставившись на потолок. «За что ты меня наказываешь, жизнь? Что я сделал тебе плохого?..»
Дмитрий встал и положил на стол пачку сторублевых бумажек. Дрожащими пальцами взял фотографии и стал рассматривать: это были знаменитые европейские танцовщицы. На одной из них, на обороте, он прочитал:
«Завтра, в девятнадцать ноль-ноль. За тем же столиком».. Внизу стояла подпись: «Гарри».
«Гарри, Гарри!.. — Шадрин бросил пакет на стул. — Как ты купил меня встречей на Эльбе».
…Многое передумал Шадрин, пока не пришла Ольга. Он ходил, как горячечный больной, по комнате, стараясь припомнить подробности вчерашнего вечера.
Стук щеколды в сенцах заставил его вздрогнуть.
Ольга вошла молча и встала у порога. Она долго смотрела на Дмитрия:
— Что случилось, Митя? Где ты был вчера? Что это за фотографии?.. Откуда деньги?..
Дмитрий поднес ко лбу ладонь и закрыл глаза:
— Я все расскажу… Только вначале скажи, как я пришел домой?
— Ты приехал.
— На чем?
— На какой-то черной машине с буквой «Д» на номерном знаке.
— Один?
— Нет. С тобой были двое незнакомых мужчин и девушка.
— Девушка?.. Во сколько это было?
— В первом часу ночи.
«В первом часу?.. — Дмитрий силился припомнить, как они вышли из ресторана. — Не может быть!.. Из ресторана мы вышли в одиннадцатом часу. Никуда не заезжали… Почему так поздно они привезли меня домой?»
— Они были пьяны?
— Почти трезвые. Что это за люди?
Дмитрий молчал.
— Я спрашиваю, что это за люди? — строго повторила вопрос Ольга.
— Иностранцы… Румын и американец.
Ольга бросила взгляд на пакет:
— А деньги? Откуда деньги?.. Откуда эти пошлые фотографии танцовщиц?
— Тоже… они…
В глазах у Ольги застыл немой испуг. Дрожали губы, ее лихорадило.
II
Кузнецкий мост, как всегда в эти часы, был запружен людьми и машинами. Узенькие тротуары с трудом вмещали снующие вниз и вверх потоки пешеходов.
Шадрин остановился у подъезда, рядом с которым, почти на уровне глаз, была вывеска: «Приемная Министерства государственной безопасности». Прочитал ее и подумал: «Вот уж никогда не думал и не гадал, что придется перешагивать этот серьезный порог». С минуту постоял и решительно толкнул дверь. У входа в приемную, справа, стоял рослый старшина с красной повязкой на рукаве. Всем своим видом он как бы вопрошал: «Вам к кому?»
— Мне к дежурному по приемной.
— Документы.
Дмитрий предъявил паспорт.
Старшина, окинув с ног до головы Шадрина, принялся неторопливо перелистывать паспорт. Дольше, чем на других, задержал взгляд на странице со штампом прописки.
— Минутку. — Старшина положил паспорт на тумбочку и позвонил куда-то по местному телефону. Он доложил о Шадрине. И там, на другом конце провода, сказали, чтоб посетитель подождал.
— Посидите, к вам выйдут. — Старшина показал на ряд стульев в просторном вестибюле, посредине которого стоял длинный стол. На столе лежали чистые листы бумаги и стояло несколько чернильных приборов с ручками.
Кроме Шадрина в вестибюле никого не было.
Ждать пришлось минут двадцать.
Человек, появившийся в приемной со стороны, противоположной входу, где стоял дежурный старшина, подошел к Дмитрию с таким уверенным видом, будто встреча эта была обусловлена заранее.