Может, этот трус спрятался снова? Нет, в это он не верил. В этом не было бы никакого смысла. Впрочем, разве в других его поступках он был? Но, как обычно, как бы Ашер ни ломал голову, он не находил никакого объяснения тому, почему Тариэль решил появиться именно сейчас. И более того, показаться человеку. Тариэль не является людям. Никогда. Потому что он так сильно переживал за этот мир, за вселенную и за хрупкое равновесие, что всегда держался от людей на расстоянии. Он не участвовал в жизни смертного мира, а лишь наблюдал за ним, живя в сфере света, как отшельник.
Когда-то все было иначе.
Вспомнив о прошлом, Ашер стиснул зубы так сильно, что они скрипнули. Может, Тариэль потому и спрятался. Он больше не ненавидел Тариэля за случившееся. Ненависть была слишком сильным словом, слишком сильным чувством, а он ничего подобного не испытывал. Крайности, неважно какой природы, были опасны. Но он хотел, чтобы Тариэль искупил то, что совершил.
Ашер пробудил свою силу, воззвал к ней и позволил ей течь сквозь него. Она разрасталась, и вот его зрение стало невероятно острым, он все полнее осознавал, что его окружало. Теперь он мог без усилий различить энергию, которая четкими линиями охватывала всю планету.
– Где же ты прячешься? – прошептал Ашер в темноту, скользя взглядом по ночному городу.
Улица за улицей, переулок за переулком. Уже решив, что на сегодня поисков хватит, он вдруг замер. Улыбка расползлась по его лицу, а все тело расслабилось. Ашер начал медленно отводить свою энергию, снова успокаивать ее и брать под контроль.
– Привет, Тариэль. Старый приятель. – Последние слова сочились сарказмом, и его ухмылка стала еще шире. – Что же ты задумал?
Он это выяснит. Любопытство – его главная страсть, и он слишком сильно наслаждался им, чтобы себя сдерживать.
Вынув руки из карманов, Ашер оторвался от трубы и отряхнул пыль с пиджака. Медленно провел рукой по своей короткой бородке. Прошелся до края крыши. Всего парой улиц дальше он обнаружил Тариэля, который неподвижно стоял на углу, скрестив руки и прислонившись к стене. Хорошо защищенный.
Коротким движением расправив плечи, Ашер призвал крылья. Частицу за частицей, атом за атомом материализовывались, образуя перья, кости и мышцы. Из ничего возникали дым и золото, которые превращались в абсолютно черное оперение невероятного размаха. Он использовал материю вокруг себя, ту, что связывала мир, и переделывал ее по собственному желанию.
Его спина отчетливо ощущала вес крыльев. Нижние перья затрепетали на ветру, когда Ашер элегантно поднял крылья, расправил их и шагнул с края крыши. Мощным взмахом он взмыл над землей, набрал высоту, еще раз взмахнул крыльями и полетел в сторону Тариэля.
На таком небольшом расстоянии он мог бы с тем же успехом телепортироваться. Но он слишком наслаждался полетом, чтобы так поступить, – наслаждался ветром, свободой, ощущением счастья, которое пронизывало его. Поэтому он использовал любой повод полетать. Кроме того, он был, может, и старым, но не идиотом. Со временем все больше и больше узнаешь о себе и о своих способностях. Телепортация была удобной, но все же стоила энергии. Если бы он телепортировался без усилительного поля или портала, в исходной точке пришлось бы оставить частицу себя. Потом она стремилась бы вернуться, притягиваясь к нему как магнитом. И чем дальше, тем дольше он не обладал бы своей силой в полной мере. И чем чаще телепортируешься подобным образом, тем больше вероятность стать легкой мишенью.
Ашер пролетел по дуге, приземлился на крышу над Тариэлем и подошел ближе, чтобы не выпускать его из виду. Совершенно беззвучно он продвинулся вперед, позволил крыльям раствориться в воздухе и попытался понять, чем именно занят Тариэль. Он стоял внизу совершенно неподвижно. Ашер проследил за его взглядом. Похоже, он наблюдал за чем-то на другой стороне улицы. Но за чем? За людьми?
Как скучно! Нет, тогда давайте лучше…
Телепортироваться на несколько метров, с крыши, чтобы оказаться прямо перед Тариэлем, не было для него проблемой. Так что не прошло и пары секунд, как Ашер полностью материализовался. Ему не пришлось окружать себя защитным полем, потому что люди были слепы, даже если смотрели вокруг широко открытыми глазами. Они примут эту картину за мираж, за ночной обман зрения или вообще ничего не заметят, потому что она исчезнет слишком быстро.
Ожидая реакции Тариэля, Ашер поправил костюм.
– Ашер, ты мог бы спокойно помахать мне сверху, – произнес Тариэль, не оборачиваясь. Его голос звучал грубо, недружелюбно, но Тариэль не повышал тона.
Ашер подавил смешок. Насколько он не выносил Тариэля, настолько же он наслаждался возможностью вывести его из себя. Этого прошедшие столетия, похоже, не изменили.