Доказательством этому служила ее находка – две маленькие фотографии, сделанные на поляроиде. Не спеша она осторожно вытащила из сумочки два небольших снимка.
Мила перевела взгляд с возвышавшейся до неба башни на черно-белое фото, которое держала в руке. Фотография в одно мгновение развеяла оставшиеся у нее сомнения насчет того, стоило ли сюда приезжать. Эти два фото – все, что нашлось в запыленном старом ящике, который мама спрятала в самом дальнем углу уродливого старого шкафа. На обратной стороне одной фотографии тонким изящным почерком было написано «Praha». Наверное, у мамы дрожала рука: кое-где линии были не такими округлыми и четкими, как обычно. На фото была запечатлена маленькая девочка, которая, улыбаясь, бежала через мост, раскинув руки, с развевающимися волосами и совершенно невинным выражением лица. Внизу было подписано: «Milena».
Вторая фотография была надежно спрятана в ее сумочке. Снимок сильно пожелтел и почти выцвел, и на нем невозможно было различить ничего, кроме маминого лица. Мама смотрела прямо на нее – молодая и счастливая. Миле с трудом верилось, что их лица настолько похожи. На обратной стороне было написано: «Praha, Jílovská». Название улицы, о которой она еще не успела ничего узнать. Это единственные фото из Праги, которые сохранились у мамы. Хотя она решила оставить прошлое позади и на смертном одре взяла с нее обещание не возвращаться сюда, она все же не смогла выбросить из своей жизни напоминания о своей родине.
– Что же случилось? – тихо прошептала Мила, обращаясь к самой себе, а затем снова двинулась вперед.
Чемодан с грохотом волочился за ней по камням, мешая идти. Мила вошла в высокие и широкие ворота. Она вступила на мост, держа фотографию в дрожащей левой руке, покрасневшей от утреннего холода. Мост был полностью погружен в тень. Туман неохотно отступал, похожий не то на вату, не то на дым. Огонь фонарей колебался в медленном танце, бросая отсветы на нее и на статуи святых, выстроившиеся по обеим сторонам моста.
С каждым шагом Миле становилось все сложнее идти. Вид, в особенности на Влтаву, подавлял и очаровывал ее. Туман покрывал воду, лишь кое-где проглядывали блики – там, куда уже достигало солнце.
«Наконец-то я здесь», – пронеслась мысль в ее голове. Мила поставила чемодан на землю и принялась сравнивать фотографию с той картиной, которая простиралась перед ее взором.
Вот оно.
Мила присела на корточки и торопливо спрятала фото обратно в сумочку, чтобы протянуть руку и коснуться земли. Это было дурацкое желание, но она не могла ему противостоять. Она хотела дотронуться до места, где она стояла когда-то давно, в детстве. Она провела кончиком пальца по холодным камням, по их гладким бокам, по трещинам и неровностям, по грязи. Почему-то ей казалось, что нужно сделать именно так. Мила мысленно молила город, чтобы он рассказал ей о ней самой, поведал ей о том, что она забыла. Закрыв глаза, она отдалась своим мыслям. Ее голова слегка наклонилась вперед, густые волосы упали на глаза, и ветер коснулся ее шеи.
Я дома.
«Jsou v pořádku?»
Кто-то дотронулся до плеча Милы так неожиданно, что от испуга она чуть не потеряла равновесие. Она тут же распахнула глаза, пошатнулась и оперлась рукой о землю. Мужчина средних лет склонился над ней, сунув руки в карманы своего пальто, и посмотрел на нее сквозь стекла больших угловатых очков.
– С вами все в порядке? – спросил он.
Кровь зашумела у Милы в ушах. Она так погрузилась в свои мечтания и размышления, что все остальное словно пропало из поля зрения. Это было очень любезно с его стороны – подойти к ней, потому что она опустилась на колени посреди моста в столь ранний час. Она заставила себя дышать медленнее, чтобы успокоиться, и изобразила дружелюбную улыбку. Не только из-за его вопроса.
– Ano, děkuji – ответила она хриплым, но уверенным голосом, чувствуя, как краснеют щеки. «Спасибо, все нормально».
Мужчина коротко кивнул и пошел дальше своей дорогой. Мила с трудом сглотнула. Серый. Он был Серым.
Чувствуя, как колотится сердце, Мила ругала себя: нельзя подпускать к себе эти мысли. Снова и снова она напоминала себе об этом. Сочувствие вызывало у нее только грусть, гнев заставлял застыть на месте. И ни то, ни другое Серым ничем не поможет. Еще никто и ничто не смогло. Так что она позволила ему уйти, больше не глядя мужчине вслед, и изо всех сил старалась изгнать его из памяти.