Перед тем как он, тяжело дыша, наклонился вперед и упал, ему удалось улыбнуться. Элариан не смог преградить ему путь. Пока еще нет. Эта мысль придавала ему сил.
И Мила была рядом, в этом он не сомневался. Он снова и снова представлял себе, как она произносила его имя, вызывая в памяти ее голос. Может, ему померещилось?
– Даже если мои слова тебя не достигнут, я приду за тобой, – прошептал он. – Борись, Мила. Борись!
Я с тобой. Держись.
3
Тариэль
Впервые за всю свою сознательную жизнь Тариэль напился. Он отведал «вино богов». Так этот напиток называли Вечные, потому что он мог затуманить их разум. В него добавлялся специальный магический состав. Это был концентрированный жидкий эфир с добавлением меда. Напиток богов считался редкостью, потому что его компоненты требовалось сочетать в строгой пропорции: иначе он не действовал или отравлял того, кто его пил.
Вокруг Тариэля все словно кружилось. Он был в доме Михаэля. Там, в самом укромном уголке кухни, он и нашел вино – защищенное заклятьем и покровом невидимости. Оно было спрятано, но найти его не составило труда.
Теперь Тариэль сидел в любимом кресле Михаэля – с обивкой в разноцветную клетку. Кругом громоздились вещи человеческого мира, которые Михаэль так любил. Граммофон, плакаты, три разных «геймбоя» – по крайней мере, Михаэль говорил, что эти устройства называются именно так. Огромный телевизор, неуклюжий и угловатый старый компьютер; музыкальные инструменты; в углу поместилось даже устройство для приготовления попкорна.
Проклятье! На что ему сдался весь этот хлам? Чего ради он собрал его здесь, почему радовался ему? Казалось, будто Михаэль предпочел бы быть человеком, а не Вечным. Может, он именно поэтому пошел против самого Тариэля и против Совета? Нет, в это Тариэль не верил. Но почему же тогда Михаэль должен был умереть?..
Тариэль сделал еще один большой глоток и невольно закашлялся, потому что напиток адски обжигал. Какая ирония! И все же он согревал его изнутри и создавал ощущение, будто в нем есть что-то еще, кроме пустоты.
Недавно он поклялся, что смерть Михаэля не будет напрасной и он найдет Милу. У него осталась одна цель – довести эту миссию до конца. И хотя он по-прежнему верил во все то, что воплощал Совет и на чем держался его мир, сейчас ему было на все это плевать.
Ему говорили, что большие аномалии могут ввергнуть мир в хаос. И есть лишь один способ это предотвратить: уничтожить их. Тариэль верил в это и жил, следуя этому принципу. Но теперь он впервые задумался, единственный ли это путь. Он тут же тряхнул головой, отгоняя эти мысли. Он не мог позволить себе сомневаться.
Он сделал один глоток, затем еще. Голова закружилась сильнее, бутылка дрогнула в его руке, выскользнула из пальцев, и золотистая жидкость залила любимый плетеный коврик Михаэля.
– Черт побери! – тихо выругался Тариэль, наклонился вперед и закрыл глаза. Он обхватил голову руками, оперевшись локтями о колени.
Сегодня он будет скорбеть. А завтра тронется в путь. Он найдет Милу и… положит всему этому конец, и мир снова обретет равновесие. Да, он сделал все правильно! А может быть, потом ему даже удастся наказать Рахель за то, что она совершила. Нанести ей удар, который она вряд ли забудет. Она была Вечной, Светлой, но он никогда ей не простит того, как она поступила с Михаэлем.
Да, он сделал все правильно…
– Мне жаль. Мне так жаль, – бормотал он снова и снова, не понимая точно, о чем именно так сильно сожалел.
4
Мила
Каждый раз, когда Райя кричала, Мила кричала вместе с ней. Каждый раз, когда наступала очередь Милы и она теряла сознание от боли, Ролан снова приводил ее в чувства, возвращая к тому, что происходило здесь и сейчас. Он больше не давал им передышки, его терпение было на исходе, и он не пытался скрываться за маской. Мила уже давно поняла, что за ней таилось.
– Мы оба понимаем, что долго ты не продержишься.
Он приблизил свое лицо к Миле почти вплотную, его дыхание обдавало ее, она чувствовала сладковатый запах его пота. Его глаза, в которых горели алчность и гнев, неотрывно смотрели на нее. Одной рукой он крепко схватил ее за подбородок, заставляя поднять голову. Его губы сложились в улыбку. Мила никак не могла понять, как голос кого-то вроде Ролана мог звучать вот так – приятно, почти нежно. Голос совершенно ему не подходил.
– А если собственная жизнь тебе не дорога, подумай о том, что и Райя долго не продержится. Видишь веревки в руках Керима?
Он слегка наклонил голову Милы. Она увидела черные как смоль толстые веревки, вымазанные в чем-то. Внезапно они пошевелились. Они двигались сами по себе.