Колдун. Тот самый, чьи кости, обмотанные цепью, она откопала.
Клеймо Рема — золотая печать с закольцованной змеей — сияло на его плече. Значит, колдуна приняли в Орден.
А крылья были огромными. Дымчатые, мерцающие белыми искрами, они стекали энергией за плечами, окутывая мужчину до самых ног. Магический резерв второго уровня, не меньше. Однако прорехи в крыльях такие широкие, будто он недавно колдовал.
— Ну, что скажете? Все как надо? — спросил Ланс, приподнимаясь на локтях и насмешливо глядя ей в глаза.
— Насколько я помню, у вас неправильный прикус, — ответила она. — Заметила, еще когда вы лежали в гробу. Зачем вы пришли?
3.
Ланс сел, прикрыв глаза, с наслаждением наклонил голову к одному плечу, ко второму. Крылья за спиной расправились, сыпанув искрами на стены.
Матильда быстро отошла к двери и приоткрыла ее.
— Ваш помощник не понадобится, — сказал Ланс, жмурясь, как разомлевший кот. Действие заклинания ослабевало, и крылья колдуна постепенно таяли, исчезая из видимого мира. — Я не желаю вам зла. Напротив. Я испытываю к вам искреннюю расположенность и глубокую признательность.
— Вот как, — настороженно произнесла Матильда. — Вы могли бы просто сказать «спасибо», зачем раздевались?
— Вы предложили, а я не стал отказывать красивой женщине, — ответил он, ухмыляясь.
— Что ж, теперь я предлагаю вам одеться, — сухо сказала Матильда. Она села за стол, отвернулась к окну. Кто знает, зачем ему понадобилось его открывать, но погода сегодня чудесная: солнце светит, воробьи чирикают как сумасшедшие, ручьи журчат, а дворник оббивает сосульки лопатой, и даже его приглушенный мат кажется верным признаком весны…
— Вы боитесь замкнутых пространств? — догадалась она, повернувшись к Лансу, который уселся напротив.
— Недолюбливаю, — признался он. — А вот вы, Матильда, понравились мне с первого взгляда еще полтора года назад.
— У вас не было глаз, — возразила она. — Вы не могли меня рассмотреть.
— Я видел вас всей своей сущностью.
— Вы пытались обглодать мне лицо.
— Согласен, неловко вышло, — вздохнул он. — Прошу прощения. Сто восемь лет без еды.
— Что ж, для своего возраста и с вашим анамнезом, могу с уверенностью сказать, что вы в отличном состоянии. Благодарность вашу я принимаю. Всего хорошего.
Матильда вежливо улыбнулась и кивнула на дверь.
— Вы освободили меня от пытки, которая длилась больше века. Так легко вы от меня не отделаетесь, — усмехнулся он. — Я хочу по-настоящему отблагодарить вас, Матильда.
— Вы собираетесь исполнить три моих желания, как выпущенный из бутылки джинн?
— Посмотрим, как пойдет, — ответил Ланс. Он скабрезно улыбнулся и многозначительно подвигал бровями. — Может, одно, но три раза.
— Пошел вон! — рассердилась Тиль.
— Мы перешли на «ты»? Поддерживаю! — одобрил он.
— Ульрих!
Тролль, в белом халате напоминающий заснеженную гору с бугристым валуном-головой на вершине, тут же явился, заняв полкабинета, и злобно посмотрел на Ланса.
— Не гони меня, Матильда, — попросил Ланс, покосившись на Ульриха снизу вверх. — Благодарность — новое для меня чувство, я хочу прожить его полностью.
— Технически, тебя откопал Ульрих, — сказала Тиль, кивнув на тролля. — Благодари его. Он любит копченую рыбу и Аладель. Ее песни, — добавила она на всякий случай. Кто знает, на что готов этот колдун. — Прощай.
Ульрих приподнял его за плечи и повел к выходу.
— Ты хочешь избавиться от меня, — укоризненно произнес Ланс, оборачиваясь и упираясь пятками в пол.
Ульрих, рыкнув, легко закинул его на плечо и понес прочь.
— А как же — мы в ответе за тех, кого откопали? — выкрикнул Ланс, цепляясь руками за дверной косяк.
Тиль помахала пальчиками нежданному гостю и с облегчением выдохнула, когда дверь за Лансом захлопнулась, но тут из приемной послышался шум, звуки борьбы, что-то грузно впечаталось в стену с обратной стороны, так что фотография с чайкой дрогнула и покосилась.
— У меня приказ от Рема! — донеслось до нее.
Тиль побарабанила пальцами по столу.
— Ульрих, неси его назад! — выкрикнула она.
Тролль притащил Ланса и аккуратно сгрузил на стул.
— Спасибо, — пробурчал Ланс, обтягивая майку и косясь на Ульриха. — Кто он такой? — шепотом спросил он у Тиль, склонившись над столом. — Великан? Циклоп? Глаза два, но, может, это твоих рук дело.